Провидица

Фильм остался незаконченным, и Кен уклончиво отвечал на вопрос, почему так получилось. Иногда говорил, что якобы ведущий актер оказался самовлюбленным психом. Иногда виноватой оказывалась погода. В следующий раз Кен сетовал на руководителей студии, которые согласились войти с ним в долю, но так ничего ему и не заплатили. Однако Сэм чувствовала, что главная причина заключалась в нем самом: Кен разочаровался в фильме задолго до того, как кончились деньги. Он обещал как-нибудь показать Сэм отснятые материалы, но она сомневалась, что босс это сделает.

По крайней мере, Кену удалось спасти свой дом, огромный викторианский особняк на окраине Клэпхам-Коммон, со множеством странных предметов, которые он коллекционировал: там были рыцарские доспехи, необычные картины, а в саду – полуразрушенная беседка в виде миниатюрного римского храма. Кен любил этот дом, потратил кучу времени и сил, чтобы превратить свое жилище в нечто совершенно потрясающее и безумное: ванная в византийском стиле, средневековая столовая, гостиная эпохи барокко, с галереей менестрелей. Если подумать, дурацкий каприз, чистейшей воды сумасбродство, но впечатление это производило очень сильное. К тому же особняк был достаточно просторным, чтобы все эти стили не пересекались. Мебель везде была прекрасная. Дом выглядел забавно. И Кен жил в нем так, как ему нравится. Развелся он давно, но, похоже, до сих пор переживал из-за этого. Разумеется, вокруг него постоянно вились девушки. Да, все время рядом была какая-нибудь молодая, эффектная, неглупая, подающая надежды, но он всех их держал на расстоянии, не пускал в душу; сердце его оставалось закрытым – частная территория, куда посторонним вход запрещен.

Сейчас Кен сидел за столом в джинсовой куртке и шарфе вокруг шеи, как будто только что вошел, и читал письмо. Он поднял глаза и улыбнулся Сэм:

– Принесли мне пупсика?

– Какого еще пупсика?

– Вы же обещали принести мне с дня рождения Ники конфитюр с шоколадным пупсиком внутри.

– Ой, черт… я…

– Когда должен начаться кастинг?

– В половине десятого.

– Кто-нибудь уже пришел?

– От агентства «Саатчи» никого. А так полный коридор девиц.

Кен посмотрел на нее:

– Господи боже, вы ужасно выглядите. Здоровы?

Сэм кивнула, проглотила комок в горле.

– Ну и как прошел праздник?

Она отвернулась, жалея, что поднялась к боссу сейчас, – не хотела, чтобы он видел ее слезы. И посмотрела на фотографию: Кен стоит на четвереньках, показывает овчарке, как нужно правильно есть корм.

Раздалось резкое жужжание интеркома: раз, другой. Долгий, настойчивый звук, а потом – тишина. Затем жужжание послышалось в соседнем кабинете, еще дальше. И вдруг рука Кена легко легла ей на плечо.

– Что случилось, Сэм? Все еще переживаете из-за той авиакатастрофы? Никак не можете прийти в себя?

Почувствовав, что слезы ручьем катятся по щекам, она зажмурилась, пытаясь остановить их поток.

– Это ужасно, Кен. Боже, просто ужасно.

– Что ужасно? – мягко спросил он.

– Это случилось опять.

– Что именно?

Она потрясла головой:

– Еще один сон. Я видела еще один вещий сон.

Интерком зажужжал снова, и Кен ответил.

– Хорошо, – сказал он и повесил трубку. – Все уже пришли – нам пора вниз. Расскажете мне позднее, ладно? Вот закончим работу, и можно сходить куда-нибудь выпить. Договорились?

Сэм шмыгнула носом.

– Да, спасибо. Я буду через минуту. Мне нужно позвонить.

Она открыла дверь.

– Сэм, да не волнуйтесь вы так. Все образуется.

Она неуверенно кивнула.

– Вы давно не отдыхали – даже в рождественские каникулы приходили на работу. Возьмите несколько дней отпуска. Съездите куда-нибудь вместе с Ричардом.

– Да нет, я в порядке.

– Вам нужно развеяться, Сэм. Всем нужен отдых. Покатайтесь где-нибудь на лыжах. Да, чуть не забыл. Мне тут попалась в журнале интересная статья про сны – я специально вырезал для вас. Вот.

– Спасибо. – Сэм взяла вырезку, сунула в карман. – Извините, что забыла про конфитюр и пупсика, – сказала она и стала спускаться по лестнице.

Драммонд шел по коридору, разглядывая надпись на коробке, которую держал в руках.

– Привет. – Он остановился, словно вспоминая ее имя. – Сэм, – добавил он наконец.

– Привет, Драммонд.

– Как прошли выходные?

– Отлично. – Она устало улыбнулась.

– Вам по-прежнему снятся жирафы?

– Что?

– Вы, помнится, рассказывали, что постоянно видите во сне жирафов. – Он нахмурился, снова в недоумении уставился на надпись.

– А вы вроде бы говорили, что эти животные почти не спят, да?

– Точно.

– В таком случае я бы хотела быть жирафом, – сказала Сэм, открывая дверь и заходя в свой кабинет.

Ее окутал дым, синий густой понедельничный утренний дым, похожий на туман. Такое чувство, что по понедельникам Клер выкуривала сигарет вдвое больше обычного.

– Доброе утро, Клер.

Та была с головой погружена в чтение сценария. Сэм показалось, что коллега едва заметно кивнула ей, однако стопроцентной уверенности в этом не было. Она резко распахнула окно, чтобы выпустить дым, а заодно и раздражение на Клер, потом заменила бумагу в пресс-папье на своем столе.

– Как прошли выходные? – спросила Сэм, пытаясь завязать разговор.

Ее соседка на секунду подняла глаза.