Проучить мажора

— Я… Я даже не знаю, что сказать, Лен, — развожу руками и шумно выпускаю воздух из легких. — Спасибо.

— Пожалуйста, — она тоже выдавливает слабую улыбку.

— А ты Вере, получается, про нашу ссору рассказала?

— Да, пришлось, — вздыхает Онегина. — Она все спрашивала, почему на мне лица нет и все такое… Ну я и выложила все, как есть.

— А она что? — зачем-то любопытствую я.

Просто очень интересно, как правильная и рассудительная Вера отреагировала на столь возмутительную выходку младшей сестры.

— Сказала, что простить можно многое. Но только тем, кто этого прощения действительно заслуживает.

И Лена, очевидно, попыталась заслужить.

Не скажу, что после возвращения кольца обида на нее вмиг отступила, но в душе, определенно, стало солнечней. Ведь, предав меня, Онегина могла просто перечеркнуть нашу дружбу, махнуть на нее рукой, дескать, ну что ж теперь поделаешь?

Но она не сдалась. Не выбрала путь наименьшего сопротивления. Несмотря ни на что, протянула мне руку помощи, о которой я даже не просила.

Выходит, ее слова о ценности нашей дружбы не совсем пустой звук?

Эпилог (пять дней спустя)

Стас

Осторожно паркуюсь у обочины, стараясь не задеть бампером чересчур высокий бордюр у Машкиного дома. Ариэль только что из сервиса: залатанная, подлеченная и отдохнувшая. Не хотелось бы в первый же день пускать труды лучших автомастеров города насмарку.

Подхватив купленный по дороге букет, вылезаю из машины и бросаю беглый взгляд на часы. Приехал чуть раньше положенного, а значит, это прекрасный повод забуриться к Зайцевой в гости. На а что? Пускай встречает, мы с ней уже пять дней не виделись.

После триумфального возвращения фамильного кольца я взял и на радостях согласился не только на двухмесячную стажировку, но и на полноценное трудоустройство в одной из подконтрольных отцу компаний. Теперь у меня будет меньше свободного времени и больше забот, но от этого почему-то ничуть не грустно. Даже наоборот — радостно.

Оказавшись на родине, я вдруг как-то резко воспылал желанием расти и двигаться вперед, чем изрядно подивил отца, которой в шутку заявил, что с прошлой нашей встречи меня будто подменили. Но, как вы знаете, в каждой шутке только доля шутки, и подмена, пускай и в переносном смысле, действительно произошла. Внутри меня. В моем сознании.

Двадцать один год. Двадцать один год я вишу у отца на шее, и впервые в жизни меня начало это смущать. Может, после поездки в Сентябрьск с меня слетели розовые очки, а, может, я просто немного повзрослел, но факт остается фактом: отныне продолжать в том же духе я не намерен.

Подхожу к нужному подъезду и звоню в домофон. Пара заливистых трелей — и мне открывают, даже не спросив, кто, собственно, пришел. Неужели Машка догадалась, что это я? Или, может, из окна Ариэль увидела?

Едва я успеваю подойти к нужной двери, как она сама распахивается прямо перед моим носом и на пороге предстает… Эм… Совсем не Маша.

Не поверив собственным глазам, вытягиваю голову вперед, чтобы лучше разглядеть белокурую девчонку, которая, кажется, тоже пребывает в шоке от нашей внезапной встречи, и сдавленно охаю.

Забодай меня таракан! Лицо блондинки мне до странного знакомо, и я почти уверен, что когда-то с ней спал!

Блин, блин… Как же ее зовут? Саша? Света? Или…?

— Толмацкий?! — сдвинув брови к переносице, произносит она, а затем оглядывается вглубь квартиры и кричит. — Маш, это не курьер!

Ну вот, пожалуйста. Ответы сразу на все мои вопросы. Да, я с ней спал. И нет, домофон открывали не мне.

— Э-э-э… Привет…

— Пытаешься вспомнить мое имя? — белокурая прямо сходу читает мои мысли.

— Нет, что ты, — отмахиваюсь я, изображая непринужденный смешок.

А потом все-таки осознаю, что ее имя ну ни в какую не всплывает в моей памяти, и слегка пристыженно добавляю:

— Но если ты напомнишь, буду признателен.

— Соня! — цедит она сквозь сжатые зубы.

Ааа… Ну точно, Соня. Мы ведь в универе познакомились. И вроде бы даже не так давно.

— А кто там, Соньк? — в прихожей показывается запыхавшаяся Зайцева, и, увидев меня, пораженно столбенеет.

Медленно перевожу взгляд с одной девчонки на другую, и дважды два в моей голове постепенно превращается в четыре.

Вот, значит, почему тогда в баре Машка подошла именно ко мне! Вот почему решила сделать жертвой своей авантюры именно меня! Вот, почему была уверена в моей беспринципности и полигамности! Из-за Сони!

— Стас, а ты тут чего? — неестественно тоненьким голоском щебечет Зайцева. — Рано же еще…

— Да вот, приехал пораньше. Думаю, дай к Машке в гости загляну, — с этими словами я протискиваюсь в крохотный коридорчик квартиры. — А тут такие новости интересные.

Киваю в сторону стоящей неподалеку блондинки и, напоровшись на ее недобрый взор, тут же отворачиваюсь. Со всем, что касается мнения Сони, спорить не буду. Очевидно, я для нее подлец, мудак и просто засранец.

Но вот к Маше у меня есть несколько вопросиков. Пускай объясняется.

— Слушай, Стас, во-первых, не злись, — предостерегает она, примирительно улыбаясь. — Во-вторых… Это мне цветочки?

Она протягивает руки к букету, но я из вредности прижимаю его поближе к себе: