Процент соответствия

Мнение Орчака о стажерах не услышал, потому что явились Иранья с помощницей, бесцеремонно вытащили неутомимого из постели и уложили на камень, покрытый толстым слоем губки. Рук-ки Орчака вывалились из обтекателей и бессильно болтались, словно диковинные водоросли. Растущие из хвоста рук-ки – это было нелепое и жутковатое зрелище. Впрочем, Иранья и сама смотрелась жутко. Исхудавшая, тощая, кишки к позвоночнику прилипли, но возбужденная и решительная – она тут же начала массировать и растирать рук-ку Орчака. Помощница взялась за другую рук-ку. Но работала медленнее и осторожнее. Жертва прогресса, испытатель нового тела слабо трепыхался и бранил обеих. Время от времени то одна, то другая целительница садилась на его верхнее пятно и обменивалась с напарницей непонятными фразами.

Через час экзекуция кончилась. Иранья бережно заправила рук-ки в обтекатели, и целительницы удалились.

– Зря ты на них так, – заступился за девушек Алим.

– Все равно через три часа явятся, – хмуро отозвался Орчак. – Четыре раза в день мне бока мнут, а пользы ноль!

– Как ноль?

– Я не чувствую рук-ков. Хочешь – сам убедись.

Не дожидаясь повторного приглашения, Алим устроился на верхнем пятне, закрыл глаза и прислушался к ощущениям. Рук-ки Орчака чувствовались четко и ясно. Почему-то они растопырились в стороны. Левая чесалась.

– Но...

– Это фантомные, – буркнул Орчак. – Ты на хвосте сосредоточься.

– На хвосте не чувствую, – Алим безрезультатно пытался пошевелить теми, которые чувствовал. – А как настоящие.

– Они и были настоящими, пока на задницу не переехали... Не так я себе это представлял, – сознался Орчак. – Думал, самое страшное – это в инструмент лечь. Ты даже не представляешь, как часто мы в быту рук-ками пользуемся... Мы просто не замечаем этого. А я даже светоч не могу зажечь! Я в урода превратился. Из хома не могу выйти. Они из гнезд вываливаются, цепляются за все. Краба из постели прогнать не могу.

– А что Иранья говорит?

– Что говорит, что говорит... Через год, говорит, нервы прорастут. Если тренироваться буду – смогу ими пользоваться. Не выдержу я год.

– Есть идея! – сообщил Алим после долгого раздумья. И выскочил из хома.

– Мог бы хоть «до свидания» сказать, – пробурчал Орчак.

Через полчаса Алим вернулся. И не один. На нижней присоске болтался очень крупный и весьма недовольный лабораторный осьминог-манипулятор.

– Потренируйся с ним, – Алим расслабил присоску и сбросил осьминога прямо на Орчака. – Рук-ков он, конечно, не заменит. Но все же...

Орчак никогда не работал с инструментами сложнее краба-секатора. Сесть на пятно испуганного осьминога без помощи рук-ков тоже оказалось не так-то просто. В общем, следующий час прошел в веселой возне. Орчак гонялся за манипулятором, подцеплял его на присоску, пытаясь угодить на контактное пятно, осьминог скручивался клубком и ускользал. А Алим, сидя на верхнем пятне Орчака, выкрикивал советы и удерживал рук-ки неутомимого в обтекателях. За этим занятием их и застали целительницы.

– Справа заходи! В угол зажимай! Привет, Иранья.

– Виделись, – хмыкнула целительница. – Как думаешь, подруга, у них получится что-нибудь?

– Раздавят осьминожку... Или замучают. Самцы...

– Больной... Больно-о-ой! Перестань мучить самочку! Что вы с ней хотите сделать?

– Это самочка? – удивился Орчак. – Я хочу взять ее на присоску.

– Вот так? – Иранья выпростала рук-ки, пощекотала осьминожку и ловко посадила на свою нижнюю присоску. – Не бойся, милая. Эти два бездельника вовсе не хотели тебя съесть.

Ее напарница тем временем начала сооружать осьминожье гнездо в углу хома.

– Иранья, ты объясни ей, чтоб от меня не убегала, – пожаловался Орчак.

– Сам объяснишь. А теперь – на массажный стол.

Орчак расположился на камне, покрытом губкой, а Алим незаметно ускользнул. Нужно будет объяснить Амбузии, куда делся из ее лаборатории самый крупный манипулятор. Ворчать начнет...

Алим выписал из центрального госпиталя лучшего нейрокорректора. Светило мирового масштаба. О светиле ходили противоречивые слухи. Говорили, именно оно организовало госпиталь много-много лет назад, говорили, термин «нейрокорректор» оно выдумало само, так как слово «целитель» ему не нравилось. От «целителя» шарлатанством веет. Светило оказалось недавно омолодившимся неутомимым.

Здорово, организмы! – ворвался он в хом. – Кто тут у вас четверорук земноводный?