Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Лучшая карьера из известных нам комендантов–сибиряков — у С. И. Корнильева, дослужившегося в конце войны до начальника УНКВД–УМВД по Томской области, но с позором снятого в ноябре 1946 г. за огромные финансовые злоупотребления. Комендант

Ивановского облУНКВД в годы террора Фролов впоследствии ра­ботал заместителем начальника УНКВД по Калининградской облас­ти; правда, в 60–х годах он сошёл с ума и умер в психиатрической больнице. Б. К. Шаблинский, работавший в 1921–1922 гг. дежур­ным комендантом Екатеринославской губчека, затем перешёл на хозяйственную и партийную работу, ав 1939 г. возглавилУНКВДпо Винницкой области. Комендант ГПУ–НКВД УССР с 1933 г. А. Г. Шашков пять лет спустя стал заместителем начальника УНКВД по Донецкой, а затем по Запорожской и Черновицкой обла­стям. В 1941–1942гг. Шаш ко ввозглавлял Особый отдел Н КВД 2–й Ударной армии А. А. Власова и застрелился, попав в окружение"3.

Многие факты говорят о том, что исполнители приговоров на местах, уйдя из ВЧ К–О ГПУ–Н КВД, нередко дорастали до высоких должностей, входя в номенклатуру районного, городского и обла­стного уровня. Самый яркий пример — судьба знаменитого поляр­ника И. Д. Папанина, в начале 1920–х гг. служившего комендантом Крымской ЧК и уволенного с этой должности по болезни. Как раз в те времена Крым кровожадно «чистили» от белых офицеров и прочих враждебных элементов, так что папанинский вклад в крас­ный террор был, вероятно, немаленьким. Возможно, его верным наганом были убиты сотни осуждённых. В своих мемуарах «Лёд и пламень» Иван Папанин, конечно, не пишет, чем конкретно он за­нимался на этой работе, но утверждает, что по должности просма­тривал следственные дела осуждённых и даже подчас возражал против расстрельных приговоров по маловажным обвинениям"4. Впоследствии Папанин стал видным номенклатурным деятелем, об­ладателем огромной коллекции высших государственных наград.

Вот примеры должностных метаморфоз тюремных работни­ков. Комендант Якутского облотдела ОГПУ Г. А. Грицкевич с 1926 г. работал инструктором Легостаевского райкома ВКП(б) в Новосибирском округе. 25–летний П. И. Снегирёв как помначальника барабинской тюрьмы весной 1936 г. участвовал в расстрелах, а в 1937–1938гг. допустил массовую смерть заключённых от голо­да. В 1938 г. он ещё начальствует в барабинской тюрьме, а в 1940–м — уже заместитель редактора районной газеты «Знамя стахановца» и член бюро Куйбышевского райкома комсомола. Затем Снегирёв заведует райздравотделом, а весной 1941 г. становится председате­лем Куйбышевского горисполкома. Рядом с ним трудился Д. С. Фо­менко, бывший чекист, партработник, в 1937 г. мобилизованный в НКВД и в качестве секретаря Куйбышевского РО Н КВД участвовав­ший в массовых расстрелах осуждённых. В 1939 г. Фоменко стал се­кретарём райисполкома и был выдвинут в депутаты Куйбышевского райсовета"5.

Лука Ернов, один из немногих чекистов из народности ханты, самоучка, до 1937 г. работал помощником коменданта Остяко– В о гуль с ко го (Ханты–Мансийского) о крот дел а УНКВД по Омской области в Сургутском районе. В 1937 г. его перебросили на пар­тийную работу и три года спустя Л. Ф. Ернов уже был вторым секретарём Омского обкома ВКП(б). Партийная карьера Г. И. Мигучкина, до начала 1 930–х гг. работавшего комендантом губотдела–окротдела ОГПУ в Омске, была скромнее: в 1940 г. его утвердили инструктором отдела кадров Вокзального райко­ма ВКП(б) г. Томска"6.

Карьере исполнителей приговоров не препятствовало и уволь­нение из «органов» за уголовные преступления: так, М. А. Заха­ров, снятый в 1922 г. с работы в ВЧК за «самочинные расстрелы», в 1 934–1 937 гг. подвизался секретарём Исовского райкома ВКП(б) Свердловской области, пока за незаконные поборы не был осуж­дён на 10 лет заключения.

Некоторые исполнители приговоров дождались официального признания, как ни парадоксально, в эпоху гласности и перестройки. Так, в Барнауле с 1987 г. существует улица имени Семёна Бабуркина (1 890–1954). Этот алтайский крестьянин, доброволец Красной Гвардии, партизан и председатель волостного ревкома, в 1921 г. од­новременно возглавлял коммунистический отряд по борьбе с политбандитизмом, за что был награждён орденом Красного Знамени.

С 1925 г. он работал начальником Барнаульского окружного адмотдела, но получил партвыговор за пьянство и устройство «грандиоз­ной попойки» с участием почти всего начсостава милиции. Пьющего начальника всех милиционеров округа сняли и в конце 1927 г. взяли в Барнаульский окротдел–оперсектор ОГПУ на скромную долж­ность дежурного коменданта, в каковой Бабуркин проработал не­сколько лет. В первой половине 1930–х гг. в Барнауле были расст­реляны многие сотни людей. Не выдержав перегрузок, Бабуркин заболел эпилепсией и в 1935 г. был уволен из Н КВД как инвалид. Ра­ботал председателем колхоза, умер где–то в деревне и много лет спустя в юбилейный год за свои заслуги в гражданской войне удо­стоился названия улицы в свою честь. ,."7

На исходе «Большого террора»