Протокол «Сигма»

Им принесли бифштексы. «Потрясающе вкусно», – подумала Анна. Она никогда особо не налегала на мясо, но вкус этого блюда заставил ее на сей раз изменить привычке.

– Ничего, если я спрошу, зачем вам понадобилось побеседовать со Штрассером? – спросил Мачадо.

– Извините, но этого я вам сказать не могу.

Ее отказ вроде бы не обидел Мачадо.

– Штрассер был одним из разработчиков «циклона-Б».

– Этот газ применяли в Аушвице.

– Но использовать его на людях было собственной идеей Штрассера. Он умный парень, этот Штрассер. Он возвысился, придумав более быстрый способ убивать евреев.

Пообедав, они немного прошлись по улице и зашли в большое кафе «Ла Бьела», расположенное на авеню Квинтана. После одиннадцати вечера внутри кафе было людно и шумно.

За чашкой кофе Анна спросила:

– Вы можете достать мне оружие?

Мачадо хитро взглянул на нее:

– Можно организовать.

– К завтрашнему утру?

– Посмотрим, что я смогу сделать.

Его телефон зазвонил снова.

На этот раз Мачадо стал что-то записывать на небольшую квадратную салфетку.

– Его телефон зарегистрирован на имя Альбрехт, – сказал он, окончив разговор, – возраст владельца совпадает. Он использовал свою настоящую дату рождения из метрики. Полагаю, что вы его нашли.

– Так, значит, кто-то звонил ему из дома Ленца.

– Да. Когда знаешь номер телефона, установить имя и адрес не составляет особого труда. По-моему, его долгое время не было в городе, поскольку с его номера не наблюдалось никаких исходящих звонков на протяжении последних пяти недель. Два дня назад звонки начались снова.

«Это объясняет, почему до сих пор не появились сообщения о том, что Штрассера убили, как всех остальных, – подумала Анна. – Его не было в городе. Вот почему он остался жив».

– А что думает по этому поводу ваш источник, – спросила она, – доставший вам информацию?

– Может быть, он решил, что я планирую, скажем, шантаж.

– Он может дать знать об этом Штрассеру?

– Мои партнеры из полиции слишком тупы, чтобы играть в подобные игры.

– Будем надеяться. – Но ее тревогу было не так-то просто успокоить. – А что насчет этих громил, похитивших нас тогда…

Он нахмурился:

– Дети и внуки скрывающихся от правосудия людей не станут со мной связываться. У меня слишком много друзей в полиции, а это для них опасно. Иногда, когда я занимаюсь такими делами, я, приходя домой, включаю автоответчик и слышу Вагнера – такая вот скрытая угроза. Еще они иногда фотографируют меня на улицах. Но это все, что они делают. Я никогда особо не тревожусь по этому поводу. – Он зажег новую сигарету. – И у вас нет причин бояться.

«Ну да, нет причин бояться, – подумала Анна. – Тебе-то легко говорить».

– Мистер Бартлет прямо сейчас не сможет принять никого, и я не вижу, чтобы он назначал вам встречу, – секретарша говорила ледяным и властным голосом.

– Я сам назначу для себя встречу – прямо сейчас, – ответил Арлисс Дюпре. – Скажите ему, что он захочет меня увидеть. Это касается нас обоих. Внутренее взаимодействие, понятно?

– Очень сожалею, мистер Дюпре, но…

– Ладно, избавлю вас от неприятностей. Просто постучусь в его дверь. Можете известить его об этом, можете этого не делать. Его кабинет там, да? – на круглом, как луна, румяном лице Дюпре заиграла усмешка. – Не парься, девочка, все будет хорошо.

Секретарша торопливо и тихо заговорила в микрофон головного телефона. Почти тут же она поднялась с места:

– Мистер Бартлет сказал, что будет рад видеть вас. Я провожу вас к нему.

Дюпре оглядел спартанское убранство директорского кабинета и почувствовал болезненную вспышку тревоги. Это помещение не было комфортабельной норой типичного офицера-карьериста – кадрового офицера, окружающего себя фотографиями любимых людей и кипами незаполненных бумаг. Глядя на обстановку кабинета, трудно было заметить хоть какие-либо признаки, указывающие на то, что здесь бывают и работают люди.

– Чем я могу быть вам полезен сегодня, мистер Дюпре? – Алан Бартлет стоял за большим письменным столом, настолько спокойный, что напоминал манекен в отделе офисной мебели. Его вежливая улыбка почему-то показалась Дюпре леденящей, а во взгляде серых глаз, скрытых за большими, будто у летчика, очками, таилось что-то непонятное, не поддающееся расшифровке.

– Думаю, что много чем, – проронил Дюпре, бесцеремонно усаживаясь на стул из светлого дерева, стоящий напротив бартлетовского стола. – Начнем со всей этой истории с Анной Наварро.

– Это самая дурная из последних новостей, – заметил Бартлет, – которая может плохо отразиться на нас обоих.

– Как вы знаете, я не обрадовался, когда вы забрали Наварро из моего отдела, – сказал Дюпре, выражая свое отношение к междепартаментскому распределению временных обязанностей.

– Тем более вам это должно быть ясно. Скорее всего, вам было о ней что-то известно, и поэтому вы решили не слишком откровенничать.