Протокол «Сигма»

– Вас это, по-моему, не удивило, – Хайслер, видимо, почувствовал себя задетым. – Я сказал, что он из штази, понимаете? Это секретная разведывательная служба бывшей Восточной Германии.

– Да, Вальтер, я все понимаю и очень благодарна вам. Это очень впечатляет. – Она почувствовала, что снова начала держаться слишком деловито, даже бесцеремонно, и поспешила смягчить свои манеры. – Огромное вам спасибо, Вальтер. И все-таки еще одна вещь…

Устало:

– Да?

– Одну секунду. – Она прикрыла рукой микрофон и повернулась к Бену: – Вы так и не сумели связаться с Хоффманом?

– Нет. У него никто не отвечает. Мне это кажется странным.

Анна открыла микрофон.

– Вальтер, не могли бы вы узнать для меня хоть что-нибудь о венском частном детективе по имени Ханс Хоффман?

В трубке молчали.

– Алло!

– Да, Анна, я здесь. А почему вы интересуетесь этим самым Хансом Хоффманом?

– Мне требуется дополнительная неофициальная помощь, – быстро ответила она, – и мне порекомендовали именно его.

– Ну, похоже, что вам придется поискать кого-нибудь другого.

– Почему?

– Примерно час назад в Sicherheitsbero был звонок от служащего одного Berufsdetektiv, которого звали как раз Ханс Хоффман. Женщина, оперативный агент из конторы Хоффмана, пришла на работу и обнаружила своего босса мертвым. Застрелен почти в упор выстрелом в лоб. И, что любопытно, у него отрезан правый указательный палец. Это не может быть тот самый Хоффман, о котором вы говорите?

Когда Анна пересказала Бену то, что ей сообщил полицейский, тот недоверчиво уставился на нее.

– Христос! Создается впечатление, будто они все время болтаются у нас за спиной, что бы мы ни делали, – пробормотал он.

– Может быть, вернее будет сказать: опережают нас?

Бен некоторое время сидел, массируя виски кончиками пальцев, и наконец чуть слышно проговорил:

– Враг моего врага – мой друг.

– Что вы хотите сказать?

– Совершенно очевидно, что «Сигма» убивает своих. Те жертвы, которых вы пытаетесь разыскать… У них всех есть нечто общее со мной – общий враг. Мы видим одну и ту же картину: испуганные старики, вынужденные под занавес своей жизни скрываться, жить под псевдонимами. Я уверен – они имеют некоторое представление о том, что за чертовщина происходит вокруг. Наша единственная надежда – установить контакт с кем-то из списка, кто все еще жив, кто может говорить. Некто, с кем я смог бы найти точки соприкосновения, добиться симпатии, уговорить его оказать нам помощь, ради, прежде всего, защиты его собственной жизни.

Анна встала и прошлась по комнате.

– Бен, это может получиться лишь в том случае, если кто-то из них еще жив.

Он долго смотрел на нее, не говоря ни слова; в его глазах можно было прочесть глубокую растерянность. Анна могла бы сказать, что ему очень хотелось полностью доверять ей, так же безоглядно, как – ей очень хотелось на это надеяться – она могла доверять ему. Потом он негромко, нерешительно проговорил:

– У меня такое чувство… Это именно чувство, самое большее – обоснованное предположение, что по крайней мере один из них все еще жив.

– И кто же это?

– Француз по имени Жорж Шардан.

Анна медленно кивнула.

– Жорж Шардан… я видела это имя в списке «Сигма». Но ведь он умер уже четыре года тому назад.

– Но сам факт того, что на него заведено досье «Сигма», означает, что Аллен Даллес по каким-то причинам очень заинтересовался им.

– Ну, да, давным-давно, в пятидесятые годы. Но припомните, большинство этих людей уже много лет как на том свете. Мое внимание было сосредоточено на тех, кто оказался жертвами недавней серии убийств – или тех, кто должен был оказаться в их числе. Шардан не относится ни к той, ни к другой категории. К тому же он не был основателем и не входит в ваш перечень. – В списке «Сигма», с которым приступила к работе Анна, перечислялись имена не только первоначальных учредителей корпорации, но и много других людей. Она кинула на Бена пристальный, даже тяжелый взгляд. – Должна задать вам вопрос: почему вам пришло в голову спросить именно о нем? Вы что-то скрываете от меня?

Бен помотал головой.

– У нас нет времени на игры, – сказала Анна. – Жорж Шардан – я знаю его только как имя на бумаге. Но он никому не известен, лично я никогда не слышала о нем. Так почему же он может иметь какое-то особое значение?

– Значение имеет его босс, легендарный французский промышленник – человек, бывший одним из учредителей Корпорации и присутствующий на фотографии. Человек по имени Эмиль Менар. В свое время он являлся одним из самых могучих титанов экономики. Уже в 1945 году он был стариком; он давно уже умер.

– О нем я знаю. Он основал «Трианон», который часто рассматривают как самую первую в мире многопрофильную промышленную корпорацию, верно?

– Совершенно правильно. «Трианон» – одна из крупнейших индустриальных империй во Франции. Эмиль Менар сделал из «Трианона» французский нефтехимический гигант, рядом с которым даже «Шлумбергер» казался лавкой дешевых распродаж.

– В таком случае этот Жорж Шардан работал на легендарного Эмиля Менара?