Протокол «Иерихон»

Остались Тонкий и Мона. Рик отметил, что здесь был представитель от каждой уцелевшей башни. Чернокожая девушка смело шагнула вперед. Начало происходить то же самое, что и с Полем, и с пороговой из Башни Мира. Вдруг Рик почувствовал непреодолимое желание — такое острое, что еле сдеражался от первого, безумного порыва. Он облизнул губы и уставился на сестру. Аврора понимающе кивнула.

«Ключ создан, чтобы открывать замки. В этом его предназначение».

Верно.

Оно нарастало внутри, заполняло каждую клеточку тела. Желание. Впервые то, что дремало внутри Рика все эти годы, проснулось и заявило о себе. Нечто древнее, сильное, могущественное, как океан и горы, как ветер и солнце. Великое наследие, доставшееся ему от пращуров, зов крови его расы, то, что побуждало его прадедов жить и бороться за жизнь, отрывать у вечности каждую секунду и проживать ее. И вот оно заговорило, потребовало своего, оно призывало, властное, великое. Грянуло как симфония.

Тонкий давно исчез наверху. Остались только Аврора и Рик.

«Ты чувствуешь». Это был не вопрос. Сестра озвучила то, что видела.

«А ты?», — выдавил он, еле сдерживая себя. Аврора махнула в сторону детей:

«Мое место с ними».

«Я…»

«Не заставляй себя ждать».

Рика трясло; руки дрожали. Кровь сладко ныла в жилах, призывая и нашептывая. Такой силе невозможно было противостоять. Едва соображая, что делает, он шагнул в центр площадки и медленно поднял глаза.

Все его существо пронзило несказанное чувство радости.

Тонкие ворсинки раздвинулись, пропуская внутрь.

По телу разливалось приятное тепло.

Впервые Рика охватило абсолютное, полное, настоящее счастье.

28. «岸»

С каждым ударом грести становилось все тяжелее. Он почти выдохся. Руки ныли от усталости. Он отдал бы полжизни, чтобы лечь на землю и просто полежать. Когда он готов был сдаться на милость пучине, впереди замаячил берег. Он проморгался, опасаясь, не обман ли это зрения. Но берег не исчез и, кажется, даже приблизился.

Он перевел дух и снова заработал руками, помогая себе грести всем корпусом. Берег приближался. Вдруг позади раздался всплеск. Он оглянулся — ровная морская гладь. Сердце заработало с удвоенной силой. Тяжело дыша, он снова пустился в плавание. И снова раздался всплеск, на этот раз гораздо ближе. Он быстро обернулся и увидел край плавника, взрезавшего поверхность воды, как нож масло.

Он поплыл, растрачивая жалкие крохи последних сил, чтобы оторваться от чудовища. В памяти вспыхнуло название существа, но от знания не стало легче. Какая разница, знаешь ты свою смерть по имени или нет? Он со страхом ожидал, что вот-вот жуткая пасть отхватит ногу, но проходила секунда, другая, а он еще оставался жив. И каждая новая секунда превращалась в пытку ожиданием. Он решился обернуться; плавник был близко, но акула не торопилась и, похоже, решила поиграть.

До берега оставалось не меньше сотни метров. Страх придал силы, но и этот запас быстро таял. Он понял, каков план чудовища: подождать, пока жертва выбьется из сил и не сможет сопротивляться. И тогда он развернулся к акуле лицом, нырнул — как раз вовремя. Раззявленная пасть надвигалась, готовая перекусить его пополам. Он схватил эту пасть руками, за нижнюю и верхнюю челюсть, не давая акуле сомкнуть ее на своем теле. От мощных взмахов хвоста его повело в сторону, в другую, акула толкала его перед собой, мотая башкой, но он упрямо держал ее. А потом возникла идея — сумасшедшая, отчаянная, какие посещают людей только в минуты смертельной опасности. Он выбрал удачный момент, перевернулся, сделав что-то вроде сальто над головой, и прыгнул твари на спину. Акула забилась еще сильнее, но он не смог держать ее; теперь все зависело от того, как долго он сможет удержаться на спине. Под ногами мощно сокращались мышцы, хвост рассекал водную массу, словно лопасть машины, и акула почти сбросила его.

Тогда он нащупал ее глазницы и надавил что было силы. Акула резко вильнула в сторону, и его выбросило прочь. Он почти забыл дышать; легкие разрывались от недостатка воздуха, но перед тем, как вынырнуть на поверхность, все же оглянулся. Ослепшая акула нарезала круги, клацая челюстями.

Он бросился к спасительному берегу.

Еле добравшись до полоски песка, он повалился наземь и потерял сознание.

..Казалось, прошла лишь секунда. Но судя по удлиннившимся теням, он пролежал на песке долго. Все тело ныло, но боль — это хороший знак, говорящий, что ты еще жив. Он воздвигся на ноги и окинул сушу долгим, изучающим взглядом. Ровный пляж плавно переходил в отлогое взгорье, поросшее пальмами. На самой вершине горы белела фигура правильной формы, похожая на постройку.