Против всех!

С Зандой Лорана почти не разговаривала, да и о чем ей, родовитой, воспитанной и ученой даме, говорить с базарной замарашкой, как оказалось – еще и извращенкой? Занда исполняла все, что от нее требовали, безропотно, глядя перед собой, как ожившая бессмысленная статуя. Она смирилась с происходящим и, похоже, слегка спятила. Из ее отрывочных бессмысленных речей-монологов Лорана поняла – девица считает происходящее карой за какие-то там проступки, одним из которых была противоестественная тяга к лицу одного с ней пола – к Серг. Вот теперь, мол, и расплачивается за свое распутство.

Спятила, точно. Лорана читала, что женщины, которые подверглись насилию, иногда сходят с ума. У них в душе что-то щелкает, ломается, поведение несчастной меняется, фактически она становится другим человеком. Теперь это была Занда-рабыня, готовая в любую секунду с готовностью, и даже охотой исполнить любой приказ своих хозяев.

Гадко. Противно. Занда пыталась заговаривать с Лораной, но та не хотела с ней общаться. Бывшей жене Властителя неприятно было говорить с этой шлюхой. О том, что она сама мало чем от нее отличается, – Лорана старалась не думать. Она убеждала себя, что нет другого выхода, кроме как подчиниться насильникам. Хотя выход, конечно, был – покончить с собой или заставить убить ее своих пленителей. Но ей очень хотелось жить. Ведь она так молода!

Так и тянулись дни, недели – все те дни, пока корабль плыл к пиратским островам. То, что именно к пиратским – Лорана уже знала. Доложили «хозяева». Вернее – подслушала их разговоры, когда мужчины пили вино, отдыхая после секса.

Так она узнала, что капитан Ульдир имеет довольно-таки большой политический вес на острове Десяти Капитанов. Этот остров – что-то вроде пиратской столицы. Туда приплывают купцы-пираты, скупая награбленное, продавая, обменивая свой «товар» – содержимое трюмов ограбленных кораблей и захваченных рабов. В основном – рабов. И большинство из этих рабов – молоденькие хорошенькие рабыни, ценный товар, желанный во всех портовых городах.

Бордель всегда нуждается в новых работницах, взамен попорченных грубыми клиентами, да и богачи всегда были падки на послушных, безотказных девиц. Хотя был неплохой спрос и на мальчиков…

Лорана даже и не представляла, что рынок рабов ТАК развит в Союзе Кланов. А еще – что так просто можно стать добычей работорговцев.

Сидя во дворце, трудно себе представить, что любая девушка, появившаяся в неурочное время в нехорошем месте, практически со стопроцентной вероятностью может оказаться на рынке рабов, а потом – в гареме какого-нибудь старого извращенца, пытающего своих рабынь плетьми и кнутами.

«Хозяева» немало порассказали на этот счет, со смешком говоря о том, что они обращаются с пленницами более чем гуманно, а вот когда продадут на рынке… Тут уже у девчонок могут начаться неприятности. И лучше сейчас постараться удовлетворить их как можно лучше, и тогда, возможно, девушки останутся на корабле, как цветки в оранжерее – сытые, здоровые, цветущие.

Кормили девушек неплохо, но не сытно. Овощи в основном. Чтобы не толстели – сказал один из мужчин. Лорана, пока никого не было, делала упражнения на растяжку, отжималась, приседала, звеня цепью. Как могла – тренировалась и в единоборствах, следя за тем, чтобы ее за этим занятием не застали пленители. Неизвестно – как они поступят, когда увидят, что девушка не такая уж беззащитная куколка, как, к примеру, та же Занда, целыми днями лежавшая на спине и смотревшая в потолок? Ни к чему заставлять их принимать дополнительные меры охраны. Пусть пребывают в счастливом заблуждении, что обе девицы полностью подчинены воле хозяев и в голову им не приходит предпринять попытку к бегству.

Впрочем – а куда бежать-то? С корабля, плывущего в открытом море… А вот на берегу… На берегу посмотрим, кто кого!

Главное – попасть на берег! Они ведь все равно когда-нибудь будут вынуждены освободить девушек от цепей! А когда освободят…

* * *

«Черный цветок» медленно-медленно втянулся в бухту, выбирая тот путь, на который его направил капитан, сам сейчас вставший к штурвалу. Рулевой, который мог провести корабль через вход в бухту, погиб во время атаки киссанов, потому не осталось никого, кто бы знал безопасный фарватер. Кроме капитана, разумеется. Брать же лоцмана не хотелось. Долго ждать, пока приплывет, да и денег стоит немалых.

Скалы сжимали вход в бухту каменными щипцами, и на каждой из губ этих щипцов стояли сторожевые башни, в которых всегда дежурили стрелки.

Стояли камнеметы, на цепях, над водой, висели тяжеленные сети, наполненные глыбами и щебнем. Грохнется такая «сеточка» на палубу – и дыра до самого днища. А то и в днище. Мало не покажется!

Впрочем – войти в бухту мог любой корабль, как и выйти из нее – если знал безопасный путь и если не вызвал неудовольствия правителей пиратского сообщества.