Против ветра, мимо облаков

В кабинет вошла высокая стройная девушка. Всего в ней было как будто слишком — рост, худоба, короткий нос, небольшие темные раскосые глаза, лицо сердечком и небольшой рот, яркий макияж, и шея длинная тоже чересчур, и даже прическа этого не скрывает.

— Жень, что происходит?

Ира Ладыжникова никогда не была ему другом, который может приходить без предупреждения, но она дочь босса, и Назаров терпел ее некоторую бесцеремонность. Ира же считала, что люди, которых продвигает ее отец, автоматически становятся ее друзьями.

Но правда была в том, что из-за отца друзей у Иры не было. Но она об этом либо не догадывалась, либо ей было наплевать. Она входила, куда хотела, и разговаривала с теми, с кем хотела, и что по этому поводу думают окружающие, Ира особо не заморачивалась.

— Привет. — Назаров порадовался, что закрыл поисковик. — Что ты имеешь в виду?

— Я Викторию имею в виду. — Ира плюхнулась в кресло для посетителей и достала сигареты. — Жень, почему я последней узнаю о том, что Вика вышла из тюрьмы?

— А сейчас кто тебе сказал, отец?

— Как же, дождешься от него! Сейчас весь Интернет бурлит. — Ира закурила и поискала глазами пепельницу. — Что стряслось?

— Ира, я не знаю, почему она не позвонила тебе. — Назаров тщательно подбирал слова. — Она вообще никому не позвонила, я знаю о том, что она освободилась, потому что живу с ней по соседству. Но я думал, что Вика сама должна решать, кому звонить.

— И она не позвонила никому.

— Ира, тут претензии не ко мне. Так хотела сама Вика. К тому же куда ей было звонить, в рельсу, что ли? Телефон ее пропал, все номера остались там, так что ты напрасно обижаешься.

— Понимаю. — Ира стряхнула пепел в коробок, предварительно высыпав скрепки. — Это все из-за отца, да? Вы все его боитесь, и я среди вас как прокаженная. Думаешь, я дура и не понимаю этого?

— Ира…

— Что — Ира? — Она вскочила и швырнула сигарету на пол. — Жень, мы взрослые люди. И с Викой мы были подругами — по крайней мере, я так думала. И когда она вышла, то даже не позвонила. И то, что она никому не позвонила, меня не утешает, потому что я — не «кто-то», мы с ней… Ладно, проехали. Может, и правда у нее не было моего номера, но если бы она хотела позвонить, то нашла бы способ. Значит, не хотела, не нужно ей это.

— Ира, теперь это не та Вика, которую ты знала, это вообще другой человек.

Назаров наконец произнес это. Не для Ирины, а скорее сам для себя, сказал то, что ощущал давно. И еще он точно знал, что и эту незнакомую Вику все равно любит и не собирается отпускать.

— Я знаю, что случилось, и это ужасно. Нужна какая-то помощь? — Ирина хмуро смотрела на него сквозь амбразуры густо накрашенных глаз. — Хоть ты-то не шарахайся от меня.

— Я не шарахаюсь, просто о ваших с Викой отношениях я не знаю толком ничего. А насчет помощи — насколько мне известно, у нее есть все необходимое. Ее прооперировал Круглов, перспективы неплохие. — Назаров отчаянно хотел, чтобы Ирина ушла. — Ира, ну вот правда, я не понимаю, с чего ты кипятишься? Хочешь ее увидеть — ступай в больницу, я-то здесь при чем?

Перед самым его отъездом в Париж Ира пришла пожелать ему удачи и счастливого пути. Назаров был взвинчен из-за ссоры с Викой, они сидели в его съемной комнате, пили коньяк, он рассказывал Ире о том, что задумал свою книгу очень давно и что это благодатная тема — интернет-сообщество… А потом они оказались в постели, и Назаров сам не знал как.

Утром он сделал вид, что ничего не помнит, Ира приняла это, за что Назаров был ей благодарен. Но та их ночь все равно стояла между ними, и он помнил и знал, что Ира тоже помнит. И сейчас она пришла к нему вот так запросто именно потому, что та ночь была.

— Вопрос в том, хочет ли она меня видеть. — Ирина покачала головой. — Жень, тут такое дело… Я дружила и с Дариной, и с Никитой, и я кое-что видела и слышала. Но промолчала, потому что дело было очень щекотливым, оно и меня отчасти касалось, а я не думала, что это важно. Да и не знала, как об этом говорить, и даже не хотела, чтобы кто-то знал, что я в курсе. Когда Вику обвинили, думала — ничем это не поможет, а грязи лилось уже достаточно. А сейчас думаю: а если бы я не промолчала?

— Ира, ты о чем?

— Я о том, что у Дарины была связь. Только не с Осмеловским, как все говорили и как он намекал, загадочно ухмыляясь. — Ирина вздохнула. — У Дарины была связь с Никитой.

— Ты что-то путаешь! — Назаров пораженно уставился на гостью. — Они брат и сестра, близнецы!

— И они были любовниками лет с двенадцати, если я все правильно поняла. — Ирина смотрела прямо в глаза Назарову. — И Виктория об этом знала.

Мир покачнулся и перевернулся вместе с письменным столом и рассыпанными скрепками.

* * *

Бережной закончил подписывать многочисленные бумаги только к обеду. Два раза в неделю он занимался документами, и это занятие всегда раздражало его, потому что отбирало много времени: у него не было привычки подписывать документы, не вникая в содержание, он внимательно читал каждую бумажку. И некоторые были отложены в сторону, подписывать их он не стал.