Против течения

1. Повсюду волки. Запись 1990 г. 4.10

2. Когда-то ветер (2). Зап. 1990 г. На стихи Н. Морозовой 3.10

3. Воскресенье. Зап. 1990 г. 3.35

4. Там, где дали темны. (2) Зап. 1986. 2.43

5. Марш энтузиаста. Зап. 1990 г. 5.00

6. Золотой паук. Зап.1990 г. На стихи Н. Морозовой. 2.45

7. Блюз пустой комнаты. (2). Зап. 1986 г. 5.16

8. Гулял ли, да не я. (2). Зап. 1990 г. 3.40

9. Солдат. Зап. 1984 г. 6.17 10 Тропа (2). Зап. 1987 г. 3.02 11. Автопортрет. Зап. 1985 г. 5.20

Общее звучание — 45.50

Ю. Морозов — вокал, функц. гитары во всех песнях, соло гитара в № 1,3,5,10,11, бас в № 3,4,6,9,10,11, барабаны в № 1,3,4,5,10, аккордеон в № 1, губн. гармошка в № 5, клавишные в № 2,3,6,10,11, перкуссия всюду.

В. Курылёв — бас в № 1 и флейта в № 8.

B. Михеев — бас в № 2,5, губн. гармошка и вторая (правая) гитара в № 2.

А. Бровко — соло гитара и губн. гармошка в № 7.

C. Агапов — перкуссия в № 2 и в конце № 8.

А. Кудрявцев — барабаны в № 7.

М. Кудрявцев — бас в № 7.

С. Ручьинский — соло клавиш в № 7.

Ю. Берендюков — 2-я гитара (правая) в № 4,10.

М. Капуро — back ground в № 4.

С. Лузин — губн. гармошка в № 9.

КОНЦЕРТ НА 10-летие РОК-КЛУБА на ул. Рубинштейна, 13

17 марта 1991 г.

1. Идиот. 3.35

2. Марш энтузиаста. 4.46

3. Старый гонщик. 4.50

4. Пулемётчик. 8.10

5. Порнографическое время. 3.15

6. Совок. 4.46

Общее звучание — 30.16

Ю. Морозов — гитара, вокал.

A. Бровко — гитара, губная гармошка.

B. Михеев — бас, вокал.

C. Агапов — барабаны.

Запись сделана на порто-студию 4-с с переписью на 16-канальный Атрех и сведением на этот Таре Master.

ПОСЛЕДНИЙ ПУЛЕМЁТЧИК

1990–1991 гг.

1. Экзистенция. 6.20

2. Колокола. 4.29

3. Странная птица. 5.48

4. На том берегу. 4.40

5. Пулемётчик. 8.26

6. Последняя любовь. 4.07

7. Ночной полёт. 8.02

8. Эпизод № 17. 1.27

Общее звучание — 43.52

Ю. Морозов — вокал, гитара, клавишные, барабаны в № 1, 2, 4, 6,7.

В. Михеев — бас в № 1,3, 5,6,7.

B. Курылёв — бас в № 2,4.

C. Агапов — барабаны в № 3,5.

С. Лудинов — скрипка в № 6.

А. Бровко — губная гармошка в № 7.

Альбом «Последний пулемётчик» я дописывал в августе 91 года под шум митингов на Дворцовой площади. И чем сильнее бушевали демократические и противоположные страсти, тем глубже я погружался в солипсизм «Ночного полёта» и «Экзистенции», которые кончил именно в дни так называемого путча.

20 августа, когда положение было ещё не столь очевидным, как 21-го, мне позвонил кто-то с предложением выступать завтра на Дворцовой в поддержку демократии. Мне страшно не в кайф было выныривать из солипсических океанских впадин на берег порочной действительности, но, услышав, что большинство групп пока что не дают ответа, я резко согласился. На другой день, 21-го, я с утра сидел в аппаратной Капеллы над «Экзистенцией», а часов в шесть вышел на площадь. Победа демократов уже была явной, все ликовали, и в заявке на выступление значилось уже 30 команд, хотя до «победы» их было меньше десятка. Любителей попинать дохлую собаку с каждой минутой становилось всё больше, и я сказал Шуре Ляпунову, который пытался записать меня в свиток выступающих, гоняясь за одним из устроителей: «Шура, оставь это дело. С демократией уже всё в порядке, а я не некрофил». И не дожидаясь начала пинания, ушёл опять в аппаратную. Говорят, концерт прошёл с огромным энтузиазмом. Мужественные рокеры дерзко ниспровергали со сцены уже низвергнутые устои и довершили победу, так славно начатую у стен «Белого Дома». Многие рокеры потом густо сожалели о том, что не покрасовались с гитарами у стен Белого Дома в те три путчевые ночи. Такая реклама и к тому же бесплатно. Кому что.

ОГПУ ещё функционировало в своём первоначальном виде, то есть — В. Михеев, — бас, С. Агапов — барабаны и на концерты изредка приглашался А. Бровко в качестве второго гитариста и гармошечника. Но в основном мы играли втроём без Бровки, и именно для трио я написал «Пулемётчика» и «Странную птицу», после многих текстовых экспериментов с «Птицей», которая в первоначальном варианте имела название «Эй, ухнем» и первым куплетом такие строчки:

Союз нерушимый республик голодных
сплотила навек
великая мать всех народов, свободно
сидящих в дерьме.

Или такой вариант: