Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

— Точную цифру я тебе назвать сейчас не смогу, но уволили довольно многих. С запрещением работать в торговле. Есть специальное постановление, не разрешающее продавать спиртные напитки несовершеннолетним. Продавцы о нем прекрасно знают, а нарушают. Значит, должны отвечать.

— Ну, в каждый магазин по контролеру не поставишь…

— И не надо. Они в любой магазин могут прийти в любой момент. А я лично пока пойду за дровами. — Он шагнул в сторону и сразу растворился в темноте.

Глеб слышал, как Борис ломает сушняк. Через несколько минут Кравцов появился, прижимая к себе охапку толстых сучьев. Поникший было костер снова начал набирать силу. Сухие дрова занялись дружно и жарко. Темнота отступила за круг света и стала еще плотнее. Лишенный звуков лес казался таинственным

— Слушай, — заговорил Глеб. — Все хочу спросить, да забываю. Что, «медвежатники» совсем перевелись?

— Чего это ты о них спохватился?

— Да так, ничего. Интересно, в кого они переквалифицировались? В слесарей?

— Я для него бесплатный лекторий устроил, а его все на шутки тянет.

— А ты на рыбалке, а не на заседании ученого совета университета.

— Я там лекций не читаю, а проблемы обсуждаю. Считай, что просвещаю тебя по другой линии — как член общества «Знание». Так что можешь написать отзыв о прослушанном.

— Тем более, после лекции положено отвечать на вопросы. Так что же теперь «медвежатники» делают?

— В основном воспоминания пишут: «Тайны забытой профессии». Ты бы еще о бандитизме вспомнил и об организованной преступности. С этим тоже давно покончено.

— Знаю, видел по телевизору, как Высоцкий с ними расправился.

— Ну, это лишь один эпизод, доведенный авторами до обобщения. Впрочем, тенденция там схвачена верно: с бандитизмом после войны пришлось повоевать основательно.

— А теперь?

— Что теперь?

— Почтовый поезд, как было в Англии, у нас ограбить не могут? Там взяли, если не ошибаюсь, на семь миллионов фунтов стерлингов.

— Да пока не было такого.

— Нет, ты скажи, могут или не могут?

— Даже если допустить такую возможность, то все равно не будет означать, что у нас появилась организация преступников. Организация — понимаешь? Именно с организованной преступностью не могут справиться во многих странах. Там есть целые корпорации, для которых никакие законы не писаны. Возьми контрабандистов, валютчиков, морских пиратов, которых день ото дня становится все больше. Справиться с ними весьма непросто.

— Съездил бы, поделился опытом.

— А мы делимся. И сами ездим, и к нам приезжают из-за границы. И знаешь, что их больше всего интересует? Служба общего надзора. Такой на Западе нет и быть не может. Там только профсоюзы разговаривают с администрацией. Прокуроры в это дело не встревают. А попробуй у нас уволить человека без особых оснований — тут же в прокуратуру пойдет. И правильно сделает.

— У нас один начальник любит приговаривать: «Иди, иди, и никакой профсоюз тебе не поможет».

— Шутить вот может, а уволить не выйдет.

— Да он и не увольняет, это у него присказка такая.

На берегу залился колокольчик. Рыбаки вскочили и побежали к воде. Кравцов включил фонарик и осветил сигнализацию — короткие донные удочки с крепкими лесками и звонками. Колокольчик на одной из донок продолжал позвякивать.

— Посвети, — он передал фонарик Глебу, а сам начал выбирать леску.

Наживку — пескарика — схватил большой, примерно на полкилограмма окунь. Темно-зеленый, с широкими поперечными полосами, яркими красными плавниками и таким же хвостом, он был очень красив.

— Хорош! — сказал Глеб. — Даже жалко, что попался.

— Нет, это он хорошо сделал. Еще бы с десяток таких. — Кравцов снял рыбину с крючка и прикинул вес на руке. — Уха из окуней — большой деликатес. А если еще и ершиков добавить… Эх!

Они вернулись к костру. Огонь почти уснул. Воздух набирал свежесть и влагу.

Николай Лучинин СТРАЖ ЗАКОНА

— Когда же мы увидимся?

Стоя на подножке вагона, Лавров глядел в печальные и ласковые глаза жены. Еще одна разлука! Сколько их уже было и сколько еще будет, а вот привыкнуть невозможно.

Протяжно и глухо прозвенел второй звонок.

— Скоро, Верочка, скоро, — сказал Лавров. — Похлопочу, чтобы не тянули с жильем. Постараюсь, в общем, ты же сама понимаешь…

— Уж ты похлопочешь! — проговорила, грустно улыбаясь, Вера Андреевна, прекрасно понимавшая, что в чем, в чем, а уж в бытовых-то делах муж ее — человек беспомощный, от него не жди проку.

— Проходите в вагон, гражданин, — раздался за спиной Лаврова строгий бас проводника. — Отправляемся. Надо все-таки соблюдать…

Лаврову хотелось еще раз обнять жену, но он успел лишь наспех поцеловать ее: вагон резко дернулся, Вера Андреевна легко побежала вдоль платформы, не отводя взгляда от окошка тамбура. Лавров махал ей рукой.

Кончилась платформа. Вера Андреевна повернулась и быстро зашагала к выходу. Она спешила, беспокоясь, что сын вернется из школы и не попадет в квартиру.

По небу неслись густые облака. Порывистый январский ветер бросал в лицо холодные капли дождя.