Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

…В приемной Давыдова посетителей не было. За столом сидела худенькая белокурая девушка, технический секретарь. Стоявший у нее на столе телефон то и дело звонил.

Лавров осмотрелся. Приемная небольшая, на одной двери табличка с надписью «С. С. Давыдов», на другой — «Я. П. Дымов».

«Вероятно, второй секретарь», — подумал Лавров и развернул предложенную ему газету.

Вскоре открылась дверь кабинета первого секретаря, оттуда вышли два человека.

— Пожалуйста, заходите, — сказала девушка.

На вид секретарю горкома можно было дать лет сорок пять. Это был мужчина среднего возраста, с аккуратно причесанными, уже седеющими волосами, в темном строгом костюме. Лаврова он встретил приветливой улыбкой.

— Прошу садиться… — и протянул руку. — Мы недавно разговаривали с Щадиловым, он мне сказал, что к нам должен приехать новый товарищ. Да и в обкоме у нас был разговор на эту тему. Вам раньше приходилось бывать в нашем городе? — спросил секретарь, усаживаясь в кресле напротив Лаврова.

— Нет, не было случая…

— Вы не местный? — спросил Давыдов.

— Нет, сибиряк. Из Иркутска я. В сорок первом окончил юридический факультет МГУ, в начале войны был призван в армию, служил следователем прокуратуры одной из дивизий на Калининском фронте. После ранения и госпиталя был направлен в распоряжение прокурора области. И прирос к этим местам. Вначале был следователем, затем помощником прокурора района, а последние годы — прокурором. Теперь уж привык, освоился…

— Я тоже не здешний, — сказал Давыдов, — после освобождения области от фашистов был командирован сюда на партийную работу. Правда, потом три года учился в Москве, в Высшей партийной школе, но по окончании снова вернулся сюда.

Секретарь рассказал Лаврову о городе.

— Точных сведений о состоянии законности в городе я, признаться, сейчас не имею, — продолжал Давыдов. — Но надо сказать, что преступность у нас есть. И что хуже всего — не все преступления раскрываются. В торговых организациях бывают растраты, хищения; на заводах иной раз нарушают трудовое законодательство. В некоторых колхозах не соблюдается Устав сельхозартели. Надеюсь, вы со временем разберетесь со всем этим, а тогда и нас проинформируете.

— Попытаемся, товарищ Давыдов, — скупо, в свойственной ему манере, отозвался Лавров. — Время покажет. Я ведь еще и в прокуратуре-то не был, не знаю, какие у них там дела.

— Ну а город как? Каково первое впечатление? — видимо, желая разговорить нового прокурора, спросил Давыдов и протянул Лаврову только что надорванную пачку «Беломора». — Курите?

— Спасибо… — Лавров чиркнул спичкой, поднес огонек Давыдову, прикурил сам и, затянувшись, сказал: — Мало я еще видел, но город, знаете, есть город. Шумновато.

— Где вы остановились?

— В гостинице, — сказал Лавров, — против вокзала. И подумал: «Не заговорить ли о квартире? Я же обещал Вере не откладывать… Нет, это было бы слишком! Не успел приехать, не познакомился еще толком и сразу с просьбами. Отложим…»

Но откладывать не пришлось.

— Семья с вами? — спросил секретарь горкома.

— Нет, товарищ Давыдов, пока еще в районе.

— Что так?

— Да ведь, видите ли, надо сначала осмотреться, устроиться как следует. Подождем…

— Скоро устроитесь, — сказал Давыдов. — У нас как раз один дом почти готов, отделка осталась. Я поговорю в исполкоме. Две комнаты устроят?

Лавров был явно смущен и не мог этого скрыть.

— Вполне, товарищ Давыдов, нас всего трое: я, жена да сынишка, — каким-то даже виноватым голосом сказал он.

Зазвонил телефон. Давыдов снял трубку и, скороговоркой сказав: «Еду, еду», — встал с места.

— Ладно, к этому делу мы еще вернемся. А пока не подвезти ли вас до прокуратуры, товарищ Лавров? Я как раз в ту сторону.

— Нет, спасибо, — отказался Юрий Никифорович. — Пройдусь по городу, осмотрю его.

Секретарь широко распахнул обитую темной клеенкой дверь и, пропустив Лаврова вперед, на ходу обратился к девушке:

— Я, Варенька, часа через два вернусь.

У машины Давыдов протянул Лаврову руку:

— Заходите, Юрий Никифорович, звоните.

Машина мягко взяла с места, а Лавров неторопливо побрел по незнакомой улице, вдыхая влажную прохладу серого январского дня.

Вдоль тротуара четким строем стояли развесистые каштаны. Их ветки были унизаны хрупкими, слезящимися сосульками. Студеные капли гулко падали на кожаную шапку Лаврова.

По левую сторону железнодорожного полотна за солидной каменной оградой раскинулся парк.

«Летом здесь, наверное, зелено и солнечно, — подумал Лавров. — Будем с Сашкой в парк ходить, а то, может, и за город ездить, к речке…»

Мысль о сыне вернула его к беседе с Давыдовым. Хорошо, что так вот просто, а главное, не по его, Лаврова, инициативе, возник разговор о квартире. Давыдов, видимо, умеет сочетать большие дела с так называемыми мелочами. А ведь бывает, что работники его масштаба вольно или невольно устраняются от разрешения вопросов, которые касаются личной жизни человека. И как это неверно! Неужели не ясно, что от этого личного зависит общее! Взять хоть его, Лаврова. Конечно же, когда Вера и Сашка будут здесь же, рядом, ему будет спокойнее.