Пространство и время

Стажёрки застыли на пару секунд, переглянулись и, ни слова не говоря, полезли в свои ячейки.

Вернулся Алекс, закончив дела на камбузе.

– Я со своими предками сразу связался, – сообщил он. – Чтоб зря не дёргались.

– И я родакам запостил, – прогудел Макс. – И всему сообществу тоже…

– Ага… – проскулил Тим Том. – В корабле гаджет не ловит…

– Так вышел бы на площадку…

В полном молчании все стали укладываться спать.

– Тимочка, – со всей возможной для неё душевностью промолвила Нэя, устраиваясь поудобнее, – лапочка моя, не переживай. Хочешь, я буду тебе вместо мамы? Так ты только скажи. Грудью кормить, конечно, не обещаю, а в остальном…

Тим Том не ответил, только отвернулся к стене и, всхлипнув, перевернул зарёванную подушку.

Глава шестая. Синдром космической адаптации

Ускоритель привезли уже под утро, и все практиканты проснулись незадолго до подъёма от толчков и глухого металлического лязганья – установщик пристыковывал его к кораблю. Снова засыпать не имело никакого смысла, и молодые члены экипажа начали потихоньку выползать из своих ячеек. Алекс, которому предстояло опять топать на камбуз, окончательно загрустил – до него только сейчас стало доходить, что теперь надо будет заниматься этим изо дня в день без выходных почти два года. Чесаться он уже перестал, и пятнышки на его лице стали гораздо менее заметны.

– Завтрака, наверное, сегодня не будет, – с тайной надеждой предположил он. – Эту башню уже поставили, сейчас к койкам пристегнёмся и вперёд!

– Иди-иди, лентяй! – скомандовала ему Лита. – Если и полетим сегодня, то, как и вчера, вечером.

– Почему это?

– Потому что Земля вращается! В интернате учился?

– А что, нормально не объяснить?

– Космопорт два раза в сутки проходит через плоскость эклиптики, – терпеливо стала разъяснять из-за шторки Милли. – Утром и вечером. Но во второй раз, вот как раз сейчас, у нас фазовый угол с танкером не совпадает.

– Ничего не понял…

– Ну, значит, не судьба. Иди-иди, люди есть хотят.

После завтрака, как и накануне, настало время подготовки к предстоящей невесомости. Весь экипаж тщательно проверял – всё ли прикреплено, привязано и упаковано, не будет ли что-нибудь летать по кораблю после выведения. Потом был лёгкий перекус вместо обеда, и наконец стажёры снова пристегнулись к своим спальным местам. На этот раз волнение несколько притупилось, и в кубрике началась непринуждённая болтовня. Специалист по полезной нагрузке после пережитого накануне стресса лежал молча, в беседы почти не вступал и вообще вёл себя, как и подобает настоящему опытному космонавту – не ныл, не скулил и в туалет не просился.

– А почему вчера капитан сам время называл перед запуском? – спросил Алекс. – Все доклады робот делал, а тут – он сам…

– Традиция такая раньше была, – ответила Милли. – Последние десять секунд капитан должен отсчитать лично, чтобы все знали, кто тут главный. Это нам препод по астродинамике рассказывал. Смешной такой старичок. Он когда-то пилотом на астероиды ходил.

– Не традиция, а примета, – поправила Нэя. – Если капитан чётко отсчитает и не собьётся, то полёт закончится удачно. А если нет – жди проблем…

– Глупости всё это, – оборвала её Лита. – Предрассудки. Это, как чёрная кошка, которая дорогу перебежала. Я, когда стану капитаном, отсчёт вести не буду. На новых кораблях давно уже никто ничего не отсчитывает.

– Ага. Я на лайнере не слышал… – подал голос Тим Том.

– Центральный! Докладывает врач, – Макс, очевидно, включил интерком. – Показатели … это… в норме. Превышений нет.

– Доклад принят! – весело отозвалась из рубки Салли.

– Готовность десять минут, – раздался голос Эжен.

Разговоры постепенно прекратились. По мере приближения момента старта волнение практикантов стало нарастать, потому что полной уверенности в успехе уже ни у кого не было. Полетим – не полетим… полетим – не полетим…

– Центральный! Показатели пульса пошли вверх, – доложил доктор. – У всех… кроме меня…

– Принято, – ответила Салли.

В этот раз только она одна связывалась с кубриком. Капитана пока ещё ни разу не было слышно – словно его и не было в рубке. Да и вообще его сегодня никто из стажёров не видел.

– Готовность три минуты. Есть предварительный запуск силовых установок.

«Полюс», как и вчера, мелко завибрировал. Затём снова прошла минутная готовность, отошли заправочные штанги на экранах.

– Начинаю обратный отсчёт, – раздался вдруг голос командира корабля, сегодня, почему-то, особенно низкий и хриплый. – Десять, девять, восемь, семь…

Стажёры непроизвольно напряглись в своих койках. Вот сейчас, сейчас… Нет, пронесло.

– Шесть, гхм, пять-четыре, три…

Где-то неподалёку зародился и заполнил весь кубрик ровный могучий гул.

– Два, один…

Гул становился всё громче и громче, переходя в рёв и сопровождаясь свистом – исполинские турбонасосы ускорителей тоннами гнали компоненты топлива в камеры сгорания.

– Ноль!

И практиканты спинами, прижатыми к гидроматам, ощутили мягкий, но какой-то давящий толчок – корабль оторвался от стартового стола.