Прости меня, если сможешь

Платье, купленное в торговой галерее, закрывало браслеты и сидело здорово — пусть и не сшитое на заказ, но отлично подобранное по размеру, деньги обнаружились там, где светлый и сказал — и магическая защита беспрепятственно выпустила меня за порог. И не знаю, отчего — но в голове было пусто и звонко, на сердце неприлично радостно, а в ногах легко.

Уизел-холл, утопленный вглубь участка, остался за спиной. Я повертела головой. Слева и справа, насколько хватало обзора, виднелись такие же солидные ограды: кованка, литье, пики наверший и декоративные накладки, сквозь которые виднелись дома, каждый — сердце участка. Приличный район с солидными особняками, и соседские, на первый взгляд, выглядели вполне ухоженными, не заброшенными, как наш.

То есть, Тернерский.

Через дорогу особняков не было — там, сквозь металлическое кружево старой ограды, просматривались клены и самшиты одного из городских парков.

Я повертела головой, стоя на тротуаре. Пара кварталов направо, верно?

Через пару кварталов направо по улице оказался, впрочем, не магазин, а целая небольшая торговая площадь. Округлая, застроенная по краям лавками и магазинчиками, озелененная и уютная. До торговых галерей в центре города ей, конечно, было далеко — но и оскорбительного «магазин через два квартала направо», брошенного Мэттом Тернером, она не заслуживала.

В ряду магазинчиков, кроме того, в который меня, собственно, и отправили — со свежей выпечкой — приткнулась еще и лавка мясника, зеленщик, сапожная мастерская и…

Я было скользнула взглядом мимо, но вернулась, зацепившись за вывеску «Бакалея матушки Фру». Серая ванная взывала к моему чувству прекрасного, а ноющие руки к улучшению условий труда. Поэтому я пересекла площадь и толкнула тяжелую дверь с большим матовым стеклом. Мелодично тренькнул задетый колокольчик, а женщина за прилавком — высокая, с приятным округлым лицом — тут же расплылась мне навстречу улыбкой.

— Доброго дня, мисс…

Финал фразы слегка повис в воздухе — бакалейщица не узнала во мне ни одну из постоянных клиенток, из чего можно было рассудить, что новые лица здесь появляются не так часто. Но она тут же продолжила, сглаживая неловкость.

— Чем я могу вам помочь?

— Что у вас есть из чистящих средств? — я окинула рассеянным взглядом лавку — небольшую, но аккуратную, заставленную товаром по самый потолок. — Желательно с магической составляющей.

— Наводите порядок в новом доме? — прозорливо уточнила дама, уже двинувшись к нужной полке.

— Если бы в новом, — пробубнила я, закатив глаза.

— Порошок «Чистоблеск». С примесью алхимической алмазной пыли. Прекрасно подходит для камня и железа, но я не рекомендовала бы использовать его для стекла и дерева. Признаюсь вам откровенно, он стоит своих денег. Когда моя дочка вышла замуж и переехала к своему супругу, только он ее и спас от того, что ее драгоценный супруг сотворил с квартирой за десять лет одиночества и нежелания платить домработнице.

— Беру, — легко согласилась я. — Давайте три… нет, четыре! Или, может быть… пять?

— Что вы собираетесь чистить? — простодушно изумилась бакалейщица. — Обелиск на Триальской площади?

Я мрачно подумала, что обелиск отчистить было бы проще и призналась:

— Резиденцию Тернеров.

— Матерь божья! — матушка Фру воскликнула настолько искренне, что мне даже стало приятно, что хоть кто-то оценил весь масштаб стоящей передо мной задачи. — Вот, еще обязательно возьмите эту пасту: мелочь всякая — серебро, медь, бронза — засияют как новые! И еще, если позволите, могу посоветовать…

В итоге прилавок оказался заставлен всяческими моющими-чистящими-полирующими и прочими средствами. И я этому совершенно не препятствовала, переживая только об одном — хватит ли на это счастье выданных носорогом денег. И черт с ним, с хлебом!

— А плотника не посоветуете? — пребывая в мечтах о том, как изменю свою (ну и Мэтта заодно) жизнь к лучшему, я вспомнила еще о пугающих меня ступеньках.

— Конечно, мистер Уэлс, прекрасный мастер! Он как раз должен будет заглянуть ко мне сегодня вечером за сахаром, хотите, я передам, что в его услугах нуждаются мисс…

— Миллс.

—..мисс Миллс из особняка Тернеров, — с улыбкой закончила она, и вдруг эта улыбка застыла на ее лице, будто приклеенная скверным клеем — кривовато и неестественно.

Я даже машинально обернулась, кто там вошел в лавку, что бедную женщину так перекосило. И только потом сообразила, что звонка колокольчика слышно не было. А смотрела она на меня. Теперь уже — с неприятной смесью испуга и брезгливости. Знает. Понятия не имею откуда, но знает — четко осознала я. Настроение мгновенно улетело в отметку «глубокий минус», в душе всколыхнулась злоба и раздражение.

— Сколько? — процедила я, решив, что встану насмерть, но без товара отсюда не уйду и пусть только попробует отказаться меня обслужить. Что я сделаю — я понятия не имела, но почему-то это было невероятно важно.