Просо судьбы (СИ)

Ройчи вновь нарисовал у себя в голове идиллическую картину: птица, парящая на фоне голубого неба и яркого, стоящего в зените и поэтому слепящего, солнца, и только после этого прильнул к смотровому окошку. Шаманы «тёмных», особенно хорошие, прошедшие жернова внутриклановых, внутриплеменных, а потом и настоящих «полевых» боевых испытаний — это такие твари, способные почувствовать к себе внимание на сумасшедшем расстоянии и сквозь неплохую защиту. Уж больно специфически у них развит дар: найти, захватить, обмануть, спеленать разум, наслать ужас, превратить в дрожащее неразумное существо, влезть в голову особо строптивым и сопротивляющимся, сломать, подчинить… В общем, дар у них весьма чуткий и нахрапистый. При этом частенько не исключает использование стихий, а также, естественно, сфер, связанных с кровью, болью и смертью. Бр-р-р.

Кружащиеся в завораживающем, пусть и кажущемся на первый взгляд хаотичным, танце, вокруг огромной крытой повозки, внутри которой наверняка творили свои чёрные дела шаманы, уруки-наездники были словно вороны в своих развивающихся за спинами чёрных плащах. Их было не меньше двух сотен, и Ройчи обратил внимание, что к ним присоединялись, вливались в беспрерывное, что-то значащее движение, новые отряды. Иные, впрочем, отделялись и устремлялись в разных направлениях. Пришло сравнение: будто чёрная вода, ищущая трещины в слабой плотине. Сколько это продолжается, и самое главное — как скоро закончится — вот вопрос, который интересовал компанию, и ответ на который не знал даже Худук, как ни крути, самый большой специалист по «тёмным». Только гоблин предпочитал совсем не информационно огрызаться на вполне простые вопросы, и наёмники по умолчанию решили пока не трогать товарища — пусть перебесится. А Ройчи, несмотря на временной лимит, предпочёл стоически и с терпением отнестись к происходящему, вернее, к вынужденному бездействию — ничего предпринять при всём их желании они не могли — уруки умудрились стать практически на их пути. Но отчего-то ему думалось, что это сидение на месте не продлится долго — Агробар уже начал потихоньку выдавливать из себя инородное тело, и «тёмные», напитавшись людской крови, явно почувствовали это, и теперь проверяли крепость окружения в поисках выхода. Почему они не уходят к западным воротам, если там убраны все посты, как говорил барон-северянин? Или это чересчур явно для слишком подозрительных, осторожных и по природе своей коварных уруков? Сильно смахивает на ловушку, поэтому как бы они не сделали какой-нибудь неожиданный ход, резко ломающий логическую задумку нынешних защитников столицы. Да урукам даже в голову не сможет прийти такая простая мысль — что у новой власти хватает и без них проблем, чтобы тратить на них силы, и их хотят всего лишь выпустить!

Ройчи отвлёк какой-то странный звук, он покосился влево и понял, что это скрипит зубами Худук, неотрывно, с бесконечной ненавистью глядя на своих врагов, пальцы правой, видимой в свете окошка, руки так вцепились в раму и побелели, что, казалось, сейчас треснет дерево.

— Худ, — негромко позвал он.

Никакой реакции. Тогда неуловимо быстро Ройчи махнул рукой, хлопнув гоблина по макушке. Удар вышел быстрым и неожиданно увесистым для маленького «тёмного», что тот вдруг как-то провалился вниз. В следующий удар сердца с пыльного чердачного пола, будто атакующая змея взметнулось нечто. И всё вдруг застыло в пронзительном, шатком равновесии.

— Ты что, решил всех нас засветить? — холодным ровным голосом проронил Ройчи, и не пытаясь убрать горло от упёршегося в него кончика боевого кинжала и бесстрашно глядя в чёрные от бешенства глаза. — Не забывайся. Ты сам говорил, как хорошо слышат некоторые драконы с даром чужие чувства. — Он обозначил левой, невидимой Худуку рукой успокаивающий жест замершим неподалёку Листочку и Шани. И если эльф был вполне привычным к таким ситуациям и сохранял хладнокровие, то шалюрка, не прочувствовавшая специфику взаимоотношений внутри команды, легко могла сделать глупость — Ройчи буквально представил, как из широкого рукава в обманчиво хрупкую кисть скользнул стилет. Листочек, верно истолковав движение товарища, медленно и мягко положил на плечо девушки ладонь. Та даже не шелохнулась, впившись взглядом в невозмутимое лицо человека. — Сильные чувства, — выделил слово «сильные». — Если ты думаешь, что из окрестных домов сейчас пялятся на наших недругов толпы разумных со сложными чувствами к ним, то это не так — все, кто мог уйти из опасной зоны, уже ушли, кто не смог, те уползли в подвалы, забились в самые тёмные уголки, боясь лишний раз шевельнуться и даже дыша через раз. Поэтому ты со своим неприкрытым… отношением для шамана — как яркая свеча тёмной ночью.