Просо судьбы (СИ)

А толпа… Что толпа? Продолжает жаждать крови. Мало её пустили? Что ж, будет вам море крови. Смотрите, чтобы потом не стало плохо. Выжившим. Он махнул платком и подручные палача сноровисто отвязали и отволокли первую из девушек к колоде. А палач деловито наклонился к впечатляющему даже издалека топору.

Глава 8

— М-да, — глубокомысленно изрёк Ностромо, почесал бороду, затем затылок — верный знак того, что гном в поисках светлой, случайно где-то завалявшейся мысли или идеи.

— Ты чего, блохастый, — беззлобно прошипел Худук, неотрывно глядя вперёд, — ищешь в щетине вчерашний завтрак?

Вместо того, чтобы родить достойный ответ, разозлиться на неприятное сравнение или, в крайнем случае, обидеться, Ностромо смутился. И главное, было с чего! Ну, бурчит живот, ну, жрать охота — грех не вспомнить малыша Рохлю за введение в лексикон компании волшебного выражения — ну так действительно, когда они последний раз ели нормально? Ройчи задумался — и не вспомнишь толком, пожалуй, что в Ремесленном квартале. А те сухие ломти, что подсовывал на ходу запасливый гном, похожие на подошву сапога, вызывали у трепетно ожидающего подарка желудка истерику и гневные обещания отомстить. Это гномье лужёное пузо, как кузнечный горн, способно переварить жареные гвозди и после благодарственной икоты попросить добавку.

Ройчи оглянулся на эльфа и шалюрку, поднявшихся с ними за компанию на чердак. И если девушка двигалась строго за ним, будто привязанная — без чётких указаний, что нужно делать в тот или иной момент — наёмник уже понял это, она превращалась в его тень, и он уже устал с ней бороться, решил пока не обращать внимания, то Листочку, так и не глянувшего ни разу на уруков, было очень неуютно как из-за близости большого числа врагов по цвету, так и наличия рядом сильного шамана и сопутствующих действиям того эманаций смерти. Поэтому он просто предпочитал компанию друзей. Да что там говорить, даже он, человек, пусть и учёный на этот счёт и увешанный различными весьма полезными безделушками, и то ощущал, как то по спине пробегут мурашки, то бросит в испарину — такого дракона, как этот походный урукский шаман (считай, самый главный предводитель — даже боевой вождь, акнак, подчиняется ему) должна чуять и сторониться любая живая тварь, не важно, разумная она или нет. Даже не так: животные, кроме прирученных и воспитанных ягиров, уносят ноги без оглядки, стоит лишь услышать приближение, а тот же человек, в силу природного любопытства или бахвальства может сунуть нос… Сложно потом сожалеть о собственной глупости и самонадеянности, вися на вертеле, когда срезают подрумянившиеся ляжки или булькая в котле в качестве компонента для наваристого бульончика…

— Силён, гад, — словно дублируя мысли Ройчи, пробурчал гном, тоже имея ввиду урука с даром, и на этот раз поскрёб короткими, но жёсткими, словно плоскогубцы, пальцами подмышкой.

Это уже точно нервное. Голодный, без пива и драки, без возможности заработать и вообще действовать, гном — жалкое зрелище. Поди зачахнет, как цветок без солнца.

— Нос, дружище, спустись вниз, спроси у добрых хозяев насчёт приготовления чего-нибудь горяченького.

Гном тут же сделал стойку, глазки засверкали, борода встопорщилась — он сам был готов сварганить похлёбку из топора… а там, глядишь, и глоточек из заветного бочонка друзья пожелают, а то всё бегают да бегают они — солидные разумные себя так не ведут.

— И обязательно предупреди, что мы заплатим, — донёсся вслед уходящему чуть ли не вприпрыжку гному строгий голос товарища.

Голова в традиционном колпаке изобразила согласный кивок и исчезла в люке. Худук хмыкнул, на мгновение оторвавшись от притягательно — ненавистного зрелища кружащихся в непонятном хороводе наездников-уруков. И даже Листочек изобразил улыбку — такую, слегка резиновую. Но что требовать от высокорождённого — и так он, их друг, значительно «очеловечился».

Пожилая парочка, в чей двор они внеслись, прячась от «тёмных», отреагировала на их появление с изрядным испугом, но спокойно — за всё время пребывания непрошенных «гостей», хозяева произнесли от силы десяток слов, и даже максимальная вежливость и демонстрируемые постоянно улыбки не растопили лёд настороженности — в глазах пожилых людей так и читалось: когда уже вы нас покинете, и без вас тошно — слава Единому, хоть дети успели уйти, накличете ещё беду. Правда, вновь впавшая в забытье Руфия, и в здоровом виде вызывавшая инстинктивное желание укрыть и обезопасить, а про сейчас и вообще говорить нечего — даже камень бы пустил слезу при виде неё, замершая неподвижно, такая ранимая и беспомощная, вызвала у хозяйки гневные причитания на… в общем, досталось всем, и подвигло добрую женщину соорудить «бедной девочке» какие-то лечебные компрессы. Принюхавшись — какая-то настойка на травах — Ройчи вздохнул, но препятствовать не стал — хуже не будет, главное, что хозяйка не узнала Руфию. Да и не того они сословия, чтобы набивать взгляды на всяких благородных.