Просо судьбы (СИ)

Герцог бросил поводья подбежавшему слуге, и упруго спрыгнул на мостовую. В свои пятьдесят лет он чувствовал себя полным сил. И выглядел соответствующе: моложавый, подтянутый, может, слегка суховатый — этого он добивался ежедневными тренировками с оружием и вообще активным образом жизни. Во всяком случае, у него было три любовницы, а спарринг партнёры из числа личных гвардейцев не могли похвастать лёгкими схватками с господином — РоСвейши гонял их так, что сходило семь потов. Да и целителям прибывала работка. Но на то они и воины, чтобы получать раны и терпеть боль. Герцог усмехнулся: своих людей он вышколил так, что был уверен: по первому слову любой перережет глотку себе за него.

Окинув равнодушным взглядом море людских голов, как ни как, на Барской площади особый повод — казнь благородных, а какой червь не пожелает лицезреть кончину орла? Губы РоСвейши посетила кривая ухмылка: орёл — не орёл, а человек, сейчас воющий под чуткой ладонью палача, летал высоко. И главное, он едва не опоздал на занимательнейшее зрелище. Драконьи апологеты Новой Церкви решили сыграть по своим правилам? Ничего-ничего, у него и до них дойдут руки. Будут, как шёлковые. Ишь ты, получили разрешение на создание храмовой стражи и, имеючи до трёх сотен воинов в сутанах, разбросанных по большой территории, уже мнят себя хозяевами города. А то и королевства! Это не отец Алий, который мог одним своим словом даже его, герцога, привлечь в свои ряды. Свежий Верховный кардинал Новой Церкви по слухам чрезвычайно религиозен, наделён сильным даром, строг как к пастве, так и святым отцам, но весьма падок к золоту. На этом и можно будет сыграть. А параллельно и поискать иные слабые места: женщины, мальчики, родственники, интересы, мечты. РоСвейши сильно сомневался, что человек, пробившийся в кардиналы во время церковного раскола и чуть ли не гражданской войны — приверженец аскезы.

Герцог недовольно посмотрел в прямую спину святого отца, проводившего его в зрительскую ложу — это точно один из тех дуболомов, которых кардинал Рий называл воином веры: мощное, послушное, фанатичное орудие, способное одними лишь руками оторвать голову еретику или иному неугодному.

Очередной хриплый вопль пытаемого отозвался в душе РоСвейши каким-то двойственным чувством. С одной стороны он к подобной публичности, касающейся высокородных, относился отрицательно (в данном случае, это логичная необходимость слегка отвлечь и утихомирить встревоженных горожан). С другой же, это было очень приятно — видеть, как загибается твой недруг. Со стариком РоАйци у него всегда были прохладные отношения, а после нелепой гибели старшего сына в рядовой стычке на Восточном пределе, они испортились окончательно. Возможно, и сам РоСвейши вёл себя иначе, был бы жив его первенец, его гордость и надежда, прямолинейный и открытый, с тонким чувством юмора, любимец как благородных, так и простолюдинов, идеалист, продвигавший идеи справедливости, наверняка переросшие с возрастом в нечто достойное — с него бы получился неплохой сановник, всецело преданный королевству — из-за чего специально он пошёл служить на границу с Тарией, где по тем временам именно там было напряжённей всего.

— Ваше Преосвященство, — герцог обозначил поклон перед единственным оставшимся сидеть, Верховным кардиналом Рием, вскользь окинул взглядом горстку дворян и священнослужителей, не побоявшихся (или не посмевших ослушаться) прийти на казнь, презрительно скривился и плюхнулся в глубокое кресло в первом ряду. Он буквально чувствовал цепкий, тяжёлый и настороженный взгляд Рия, сидящего слева.

Отчего-то ему было душно — очень хотелось схватить и расстегнуть ворот камзола, но делать этого, конечно же, не стоило — незачем показывать слабость сейчас ближайшему союзнику и конкуренту на власть, а в будущем явному противнику.

Как-то вдруг много факторов повлияло на поганое настроение. И странная пропажа РоШакли, и возомнившие о себе много церковники, и норовистые северные бароны, не желающие верить на слово, и не до конца контролируемые «тёмные», и невесть куда забившиеся принцессы, и мерзкая погода, наконец, и…

РоСвейши щёлкнул пальцами, к нему тут же приблизился начальник охраны и склонился.

— После казни прошерстить всю стражу, стоявшую в оцеплении на площади. Всех впечатлительных убрать.

Тот понятливо кивнул головой, ведь значение «убрать» для него звучало однозначно. Но падающие при его появлении люди с оружием герцога раздражали.

Начальник охраны, весьма осведомлённый о делах герцога и посвящённый в дела переворота, а после незапланированного исчезновения РоШакли взваливший на себя часть его функций, продолжил стоять склонившись, не смея заговорить.

РоСвейши милостиво бросил:

— Что-то ещё, Церий?