Прошлым летом

– Ну давай, – вырвалось у нее. Она ждала. Сейчас. Надо.

Натан ворвался в нее. Он двигался жадно, направленно, ища ответа. И Элла была готова к нему.

Золотистый свет подчеркивал резкие черты его лица, подсвечивал голубизну глаз, которые не отрывались от нее.

– Я хочу, чтобы ты вспомнила это, – произнес он возле ее губ.

Элла хотела того же.

Она вгляделась в себя, надеясь и молясь, что, возможно, это сумеет поднять завесу памяти с ее мозга. Но не могла вспомнить. То, что она испытывала с ним сейчас, не было знакомо. Оно было другим. Не таким, как с Дэмьеном. Натан был тяжелее и шире. И пах по-другому, остро, провокативно, возбуждающе.

– Эл.

Ее имя вырвалось из него, как выдох. Она почувствовала его след между глазами.

Натан занимался с ней любовью так, словно они давно были вместе. Как она могла забыть такое? Как она могла забыть его?

Обхватив его руками и ногами, она отдалась своим чувствам. Отдалась ему. И вскоре они улетали куда-то, забыв обо всем. Проваливаясь в блаженную тьму.

Потом, придя в себя, они умылись, выключили свет в ванной, и Натан лег позади нее, тесно прижавшись и держа ее за руку.

Ох нехорошо, подумала Элла, именно потому, что все было слишком хорошо.

Секс с Натаном не вернул ей память. Но он сделал другое. Он заставил ее подумать о своих чувствах. О том, как легко она привязалась к нему. И это только добавило ей желания узнать правду.

Что было между ними прошлым летом? Она ушла сама или он прогнал ее?

Элла сжала его руку.

– Нам надо поговорить, – прошептала она в темноту.

– Я знаю. Завтра. – Он поцеловал ее в плечо и мгновенно заснул. Но когда она проснулась утром, его уже не было.

Элла взволнованно села в постели. Лыжи и сумка Натана были в номере, но сам он куда-то ушел. Возможно, пошел за кофе. Она опустилась обратно на подушку и посмотрела на свой телефон. На экране были бесконечные сообщения от Дэмьена.

Дэмьен.

Живот скрутило от чувства вины. Она не могла заставить себя прочесть его сообщения. По крайней мере не сейчас, пока она лежит в постели Натана и пахнет им.

Позже, решила она, поглядев на часы. У них есть еще несколько часов до выезда в аэропорт. Их хватит на то, чтобы разобраться со вчерашними записями и собственными чувствами. Отбросив простыни, Элла быстро оделась и вышла, оставив позади комнату Натана, и, с божьей помощью, собственную вину.

Натан постучался к ней около полудня.

– Можно войти? – спросил он, когда она открыла дверь. Его голос звучал изможденно, и он выглядел уставшим, в отличие от Эллы, которая была в рабочем настроении. Она потирала шею, затекшую от сидения за компьютером.

– Да, конечно, – она широко распахнула дверь, и он вошел, внося с собой запахи Анкориджа – бензина, рыбы и льда. Его нос и щеки покраснели. Он явно довольно долго пробыл на морозе.

– Все в порядке? – спросила она, думая о прошлой ночи. Он жалеет о случившемся? Она сама, к собственному удивлению, давно не чувствовала себя так легко и свободно. Возможно, потому, что ей наконец удалось хорошо поработать, не думая о возможных последствиях. Телефон, полный сообщениями Дэмьена, уже прожег дыру в кармане ее джинсов.

– Э‐э‐э… хм. Нет. Не совсем.

Он опустил глаза на свою куртку, как бы удивляясь, что она еще на нем. Сорвав, он кинул ее на кровать.

– Куда ты ушел с утра? – Она была разочарована, что его не было рядом, когда она проснулась. Он обещал ей поговорить утром.

– Я вышел пройтись. Меня разбудил телефон, и я все время проговорил. Сперва мне звонил адвокат Стеф, потом я звонил своему. – Он вздохнул, упершись руками в бока. – Я собираюсь подписать согласие на развод.

Элла удивленно моргнула.

– Ты уверен, что хочешь этого? – Натан с женой жили раздельно уже больше года. Но она думала, не повлияла ли на его решение прошлая ночь.

Он дернул плечом.

– Наш брак закончился задолго до смерти Карсона. И нет, – он взглянул на нее. – Это не имеет отношения к тому, что было между нами. К тому, что есть. Я решил про Стеф несколько месяцев назад.

– Но я думала, что статья…

– Это было не для того, чтобы ее вернуть, – он подошел к ней ближе. – Это для того, чтобы она простила меня.

– А‐а, – нахмурилась она. Она была так уверена в его мотивах, и он ее не поправлял. Она взглянула вниз, на свои ноги в черных носках, стоящие в упор к ботинкам Натана. Ей казалось, что Натану не нужно, чтобы Стефани простила его. Ему нужно было простить себя самому. Но самопрощение нельзя ускорить. Она знала это как никто. Грейс умерла двадцать лет назад, и Элла до сих пор ощущала себя виновной в этом.

Натан приподнял ей голову, ища ее взгляд.

– А что с нами? У нас все хорошо?

– Да. Все хорошо. – Они улыбнулись друг другу.

– Прости, что меня не было, когда ты проснулась. Я хотел утром заняться с тобой любовью.

– И поговорить, – напомнила она.

Он прижался лбом к ее лбу.