Прошлое должно умереть

– Нет, не так, – серьезно ответил Ричард. Себе он тоже налил красного и пил его малюсенькими глотками. То ли тоже не хотел напиваться, то ли ему не нравилось дешевое заридское пойло из бара «Ангелины». – Я хочу, чтобы ты своими глазами увидел все детали происходящего. – Он выдержал паузу. – Это покажет, что я полностью тебе доверяю.

– Спасибо, – с иронией отозвался Лях. И залпом опрокинул бокал, после чего вновь его наполнил.

– Сначала о «Лавке Ангелины», – продолжил Огне-дел. Ему не понравился жест Рубаки, однако лицо террориста осталось привычно неподвижным, неудовольствие на нем не отразилось. – Это абсолютно чистое с официальной точки зрения торговое судно. Документы в полном порядке, капитан Диккенс хорошо известен в центральных мирах, ходит под флагом Бахора и не вызывает подозрений у таможенных и пограничных служб. Его репутация чиста.

– Он наводчик? – быстро спросил пират. – Или вы сплавляете ему товар?

– «Лавка Ангелины» не в состоянии взять большой груз, – негромко ответил Мааздук. – Второй трюм всегда пуст, первый заполняется не более чем наполовину. Ящики и тюки, которые Диккенс показывает таможенникам – фикция, они пусты.

– Зачем это нужно?

– Затем, дружище Филарет, что астринг очень тяжел, а на «Ангелине» их два.

– Ага… – Лях понял, что начинается самое интересное, отставил бокал и потер подбородок. – Непонятно, но интригующе.

А вот этот жест Ричарду понравился. Он тоже поставил бокал и жестом пригласил пирата к иллюминатору:

– Посмотри.

Рубака послушно встал рядом и прищурился на появившиеся на горизонте цеппели: импакто и огромный камион.

– Грузовик называется «Сильный Джонни», приписан к Луегаре и везет на родную планету массу самого разнообразного груза, среди которого прячутся десять контейнеров с перкенсойскими кристаллами. Это уникальный и самый важный экспортный товар Зариды, на который существует огромный спрос у алхимиков Герметикона. Десять контейнеров настолько ценны, что грузовик сопровождает легкий крейсер.

– Вижу, – пробурчал Филарет, недружелюбно разглядывая импакто. – Что дальше?

– Мы их ограбим, – холодно ответил Огнедел. – И заберем кристаллы.

– Разнесем импакто?

– Нет.

– Тогда как?

– Ты увидишь происходящее во всех подробностях… Пойдем.

И Мааздук увлек заинтригованного Ляха к машинному отделению, рядом с которым традиционно располагался астринг – удивительная машина, позволяющая цеппелям путешествовать между мирами.

– Итак, дружище, мы находимся в точке перехода, то есть там, откуда можно добраться до другой планеты…

– Ты решил прочитать мне вводную лекцию по астрологии? – язвительно осведомился Филарет.

– Я хочу, чтобы ты понял абсолютно все нюансы, – парировал Ричард. – Поэтому, пожалуйста, не перебивай меня без дела.

– Ладно, – проворчал пират, сожалея, что не прихватил с собой бокал вина.

– Так вот. Точки перехода «включаются» в определенное время, когда планеты занимают друг относительно друга правильное положение, поэтому цеппели, если их несколько, улетают строго по очереди. Военные уже вышли с нами на радиосвязь и сказали, что первым на Луегару отправится грузовик, затем – они, и только потом – «Ангелина». Если успеем. Мы, естественно, согласились, потому что не можем себе позволить ссориться с военными.

– Ха-ха, – изобразил иронию Лях.

На этот раз Огнедел сопроводил его замечание улыбкой.

– А поскольку точка перехода открылась, на «Сильном Джонни» заработал астринг…

В это мгновение бортовой астролог грузовика опустил на глаза гоглы с толстыми синими стеклами и положил руки на рукоятки астринга. Астролог утонул в массивном кожаном кресле, ему комфортно и удобно. Это одно из главных цепарских правил: астрологу должно быть удобно, ничто не должно его отвлекать или мешать, потому что он и только он ведет корабль через Пустоту, а капитан, рулевой и механики становятся пассажирами. Астролог внимательно смотрит в «дальний глаз» – полуметровое кольцо из астрелия, плавно давит левой ногой на педаль, запуская первый контур астринга, и подкручивает ручки, делая появившееся внутри «дальнего глаза» изображение четким. Астролог смотрит через Пустоту и последовательно фокусирует удивительный прибор сначала на звезде, а затем – на планете, на которой нестерпимо ярко сияет Сфера Шкуровича – ярче, чем звезда…

– Именно сейчас начинает работать наш второй астринг, – негромко произнес Огнедел, открывая дверь в отделение, но не переступая порог.

Лях прекрасно знал, что входить в работающую машину опасно, но не смог пересилить любопытства и сделал шаг, разглядывая склонившегося над «дальним глазом» астролога – их астролога.

Нет!

Над вторым «дальним глазом»!!!

В этой машине возле кресла находились два одинаковых круга, и астролог «Ангелины» работал с обоими, постепенно сдвигая их так, чтобы один круг оказался над другим.

– Как ты изменил астринг? – хрипло спросил Филарет.

Звездные машины изготавливались только на Герметиконе, на таинственной планете, алхимики которой возродили древнюю технологию обработки астрелия, и Рубака понял, что вряд ли астрологи изменят конструкцию машины для преступных нужд Мааздука.