Прошлое должно умереть

В сеть «Ожерелье» входило шесть отелей, по одному на сферопорт, и каждый считался эталоном роскоши и комфорта. И снобизма, разумеется, куда же без него, поэтому стать гостем отеля могли далеко не все обладатели нужного количества золота. Рыжая сильно сомневалась, что Кира Дагомаро могла рассчитывать на номер в «Ожерелье», даже несмотря на многомиллионное состояние, а вот драгоценной супруге мессера Помпилио были немедленно предоставлены апартаменты с панорамным видом на Старый город, включающие в себя и горничную, и массажистку – «Адира, вам совершенно необходимо привести себя в порядок после дальней дороги!» Были предложены билеты в Оперу – «Неужели вы не слышали чарующий голос Бартеломео Бардолио? Послезавтра его бенефис, соберется весь тинигерийский свет». Само собой: вечернее платье, куафер и экипаж. «Вы не захватили бриллианты? Ничего страшного, адира, любой ювелирный дом будет счастлив одолжить вам драгоценности для выхода в свет…»

Распрощавшись с заботливым портье, Кира приказала горничной готовить ванну, сообщила массажистке, что придет через пару минут, разделась, бросив вещи на пол гардеробной, накинула халат, а проходя через гостиную, увидела на крышке рояля конверт. Открыла, достала сложенный пополам лист бумаги и, ничуть не удивившись, прочитала:

«Завтра, 20:00, кафе «Павлин и пальма».

То, что девушка должна явиться одна, подразумевалось.

Ретроспектива, в которой Огнедел открывает перед Филаретом Ляхом широкие перспективы

Эта Эпоха длилась уже более трех столетий и считалась эрой цеппелей – гигантских кораблей легче воздуха, умеющих путешествовать от планеты к планете, через бесконечную Пустоту. Цеппели олицетворяли нынешнюю Вселенную и прошли долгий путь от редких, вызывающих удивление красавцев, которых строили поштучно и знали наперечет, до привычного элемента пейзажа, на который не всегда обращали внимание.

Массовый флот погубил романтику воздушных судов. Цеппели устаревали, отправлялись на утилизацию, продавались на нищие планеты по бросовым ценам, меняли хозяев и названия, и постепенно торговые пути заполнились не только новенькими или ухоженными кораблями военных и крупных корпораций, но и потрепанными «старичками», многие из которых больше походили на музейные экспонаты. И торговое судно «Лавка Ангелины» относилось к их числу. Судя по обводам корпуса и характерной форме гондолы, «купец» был выстроен на Бахоре – только там лобовую часть делали восьмиугольной, а не округлой, как в остальном Герметиконе. Со стапелей «Ангелина» сошла лет тридцать назад, многократно ремонтировалась, а сейчас требовала замены левого руля высоты и одной мотогондолы, скрипела всеми соединениями, а ее третий баллон явно подтравливал гелий.

Скрипела, но продолжала летать.

В отличие от современных грузовиков, «Лавка Ангелины» брала товар не на подвесную платформу, а в два объемных трюма, что было отличительной особенностью всех «купцов» и высоко ценилось свободными торговцами окраинных миров, из-за чего производители продолжали выпускать суда этой конструкции.

«Купцов» в Герметиконе было много, и Филарет Рубака относился к ним с презрением, как хищник. На борту «Ангелины» он держался вежливо, говорил негромко, первым протянул капитану Диккенсу руку и даже похвалил царящий на борту порядок, но все равно чувствовалось, что пират совершает над собой усилие, не считает торговцев равными и не понимает, для чего Огнедел привел его на цеппель. А тот не спешил с объяснениями: сначала уговорил Рубаку отправиться на планету Зарид, в сферопорту которой, Чарсити, как раз стояла «Лавка Ангелины», познакомил с капитаном, старшим помощником, двумя астрологами – почему-то на борту их оказалось двое, но раздраженный Лях не обратил на эту деталь внимания, – привел в кают-компанию и предложил выпить.

А цеппель тем временем поднялся в воздух и взял курс на север.

– Далеко идем? – поинтересовался Рубака, принимая бокал красного вина. Пить что-нибудь крепче он не рискнул, несмотря на то что в баре оказался роскошный выбор спиртного – поскольку предположил, что впереди их ожидает приключение. И не ошибся.

– Мы направляемся к точке перехода на Луегару. «Окно» откроется примерно через час, погода отличная, и нет сомнений в том, что мы успеем вовремя.

– Нам нужно на Луегару? – поморщился пират, не испытывающий особого желания появляться на планете, расположенной всего в одном переходе от Ожерелья, поскольку официально числился в списке самых разыскиваемых преступников Герметикона, и его физиономия украшала полицейские доски во всех цивилизованных сферопортах.

– Нет, на Луегаре нам делать нечего, но мы на ней окажемся, – не совсем понятно объяснил Мааздук.

И услышал ожидаемое:

– Мне надоело, что ты говоришь загадками.

– Не хочу портить сюрприз.

– Ты говорил, что придумал, как поднять пиратство на новый уровень, – припомнил Филарет. – Собираешься изводить торговцев занудным преследованием?