Прошлое должно умереть

– Можно сказать и так, – не стала спорить Кира. – Я ни о чем не жалею и знаю, что все случившееся со мной после Кардонии – лучшее, что могло со мной случиться после того кошмара. Я здесь почти счастлива, я чувствую себя живой, я окружена заботой и нежностью, но в последнее время образ Драмара тускнеет, и я…

– Ты боишься, что Помпилио не забывает о Лилиан, – догадалась брюнетка.

– Да, – обреченно подтвердила Кира, опуская голову.

– Ты в него влюбляешься, подруга.

Пару дней назад… да что там пару дней – пару часов назад Кира встретила бы это заявление с возмущением, попыталась бы убедить Сувар, что та не права, бросилась доказывать, что думает только о Драмаре, но теперь… Слова были произнесены, а разговор действительно получился искренним.

– В Помпилио нельзя не влюбиться, – с улыбкой ответила рыжая.

– Он кажется отвратительным, – жестко произнесла Ачива.

– Он такой и есть, – подтвердила Кира. – Для чужих. В принципе, для своих Помпилио тоже не сахар: высокомерный, иногда раздражительный, капризный, но он умен, честен, справедлив, заботится и бережет тех, кого считает своим подданным, силен и умеет быть невероятно чутким.

– Что он думает о тебе?

– Мы не обсуждали наши чувства.

– Почему?

– Потому что до сих пор их не было.

– Теперь они есть, – прошептала Сувар.

– У меня, – еще тише добавила Кира.

И обе девушки подумали об одном: а у Помпилио? Есть ли у него чувства к девушке, которую он назвал своей женой?

– Где он сейчас? – после паузы поинтересовалась брюнетка. – Отправился в очередное путешествие? Развлекается во имя Астрологического флота?

– Помпилио ищет Огнедела, непосредственного исполнителя и последнего оставшегося в живых участника заговора по убийству Лилиан дер Саандер.

– Последнего? – недоверчиво прищурилась Ачива. – Насколько я помню, там было много участников, добраться до которых невероятно трудно.

– Ты забываешь, о ком говоришь, – ровным голосом произнесла Кира. – Почти все дары дружат с моим супругом: молодые им восхищаются, старики качали его на коленях. Юные адигены и простолюдины из республиканских миров мечтают походить на него. Ведь он герой, путешественник, первооткрыватель, бамбадао, в конце концов. Он сражался на Бреннане. Он едва не погиб во время извержения вулкана на Абакате, но спас поселение колонистов. Он вошел в захваченный королевский дворец на Заграте и перебил всех бунтовщиков – чтобы спасти Лилиан… Все его друзья знали, как сильно он ее любит, поняли, каким ударом стала для Помпилио смерть Лилиан, и все его друзья впали в ярость, пожелав помочь с отмщением. Лингийская тайная полиция, верзийская жандармерия, военная разведка, – все цепные псы получили команду «Фас!» Омуту выставили ультиматум, пообещав под корень вырезать нынешнее поколение преступников – без суда и следствия, не сажая в тюрьмы, позабыв о законе, помня только священное право мести, и Омут сдал всех участников заговора. И все они сейчас мертвы. – Кира внимательно посмотрела на ошарашенную Сувар и закончила: – Поверь, подруга, Огнедел – последний оставшийся в живых участник заговора.

– Но, несмотря на все усилия, твой муж не может его поймать, – тихо проговорила Ачива, ошарашенная жестоким рассказом рыжей.

– Помпилио упорный, – уверенно ответила Кира. – Он поймает.

///

Сувар ушла спать в четвертом часу. Улыбнулась, сказала: «Я привыкла к ночным балам, дорогая, но сидение в кресле меня измотало», – поцеловала Киру в щеку и ушла. Слуги занялись уборкой каминного зала, Кира отказалась от помощи горничной, сказав, что подготовится ко сну самостоятельно, поднялась в спальню, заперла за собой дверь, вытащила из сейфа изящную деревянную шкатулку и вышла с ней на балкон. Остановилась под висящим на стене фонарем, открыла шкатулку, достала верхнее из лежащих в ней писем, развернула и перечитала строки, которые помнила наизусть.

«Мы действительно расскажем правду о смерти вашего отца, адира. И это приглашение – последнее. Если вы им не воспользуетесь, мы исчезнем и больше никогда вас не побеспокоим».

Третье послание на одну и ту же тему. В первом содержалось требование никому не рассказывать о письмах, в третьем, помимо всего прочего, появилось первое указание на то, что нужно сделать:

«Мы ждем вас на Тинигерии. По прибытии в Кале-до остановитесь в отеле «Ожерелье Т». Там вы получите дальнейшие инструкции…»

* * *

Специально к его появлению каюту не готовили, а сама она совсем не походила на то, к чему привык Помпилио. Каюта была гостевой, но пользовались ею редко, о чем свидетельствовал слой пыли на пустой полке. Кровать не застелена, маленький иллюминатор не открывается, одна радость – собственная туалетная комната. Без ванны и туалетных принадлежностей. Правда, меньше чем через пять минут в каюту влетел суперкарго – спорки, разумеется, – принес мыло, полотенце, белье и комплект цепарской одежды. Пообещал, что к «возвращению мессера кровать будет застелена», обрадовался, услышав, что может уйти, и мигом испарился.

Помпилио принял душ, вытерся, облачился в халат и, выйдя в коридор, властно кивнул вооруженным охранникам: