Прощение

Есть ли мальчики в школе, которым Адди уделяет внимание? Нет ни одного, во всяком случае, Адди не говорила ей ни о ком. Признавалась ли она Саре, что ее чувства к нему угасли? Нет, ничего такого не было.

- Говорит ли она вообще обо мне когда-нибудь? - В глазах Роберта были тоска и беспокойство. Сара не отвечала, глядя на него в замешательстве. В июне у Адди был день рождения. За две недели до него он послал ей записку с предложением увидеться в воскресенье, предшествующее ее празднику. Он хотел устроить небольшой пикник в Ботаническом саду.

Роберт нанял коляску (впервые в жизни) и заехал за ней, соблюдая все церемонии. По этому случаю он купил полотняный костюм с жилетом цвета овсяной каши, подбородок его подпирал высокий тугой воротник, затруднявший дыхание, а под ним был аккуратно завязанный галстук. Адди надела воздушное платье лавандового цвета в крапинку, маленькую шляпку с широкими полями, в руках держала белый кружевной зонтик. Как только они взглянули друг на друга у входа в дом, какое-то грустное, меланхолическое настроение охватило их и провожало до экипажа. Он помог ей сесть, и она придержала юбки, чтобы он сел рядом.

- Хочешь, я подниму верх? - забеспокоился он.

- Не надо. Обойдусь зонтиком.

Он щелкнул бичом, и лошадь пошла быстрой рысью, стук копыт являлся единственным звуком, сопровождавшим их поездку.

- Ну как ты? - наконец вымолвил он.

- Прекрасно, - ответила она.

Они надели свои самые лучшие туалеты. Его первый дорогой летний костюм довольно сильно подорвал финансовое положение Роберта. Ее первая шляпка и платье с шуршащими нижними юбками были настоящими, такими, какие носят взрослые женщины. Они как бы перешли ту неопределенную грань между незрелостью и взрослостью, которая в действительности не имеет ничего общего с возрастом, и это повергало их в неловкое молчание.

Приехав в сад, он помог ей выйти и вынул из экипажа еду для пикника, завернутую в кухонное полотенце матери. Хотя он накопил деньги на хороший костюм, надеясь, что он также повысит и его престиж в банке, Роберт еще не был достаточно состоятельным, чтобы потратиться на покупку плетеной корзинки.

- Я думаю, мы сядем в беседке позади оранжереи. Ты была там?

- Да, отец водил нас туда много раз.

Они шли по залитым солнцем аллеям, по обеим сторонам которых росли небесно-голубые дельфиниумы в рост человека, ароматные бархатные петунии пурпурного цвета, а также стояли два величественных бука, огромных, как дома, с низко спускающимися тенистыми ветвями. Выйдя опять на солнце, они двинулись по аллее роз, прошли через многоцветную стеклянную оранжерею, в которой произрастали во влажном тепле раскидистые пальмы с кружевными листьями, и вошли в прохладную тень высокой самшитовой изгороди. Пройдя через арку из фигурно подстриженных кустов в круглое огороженное пространство, где были газоны с белыми петуниями, ярко-красными целозиями и пурпурными агератами, напоминающими звездную россыпь, они подошли к небольшой беседке с двумя скамеечками. Она была выкрашена в белый цвет и опутана изумрудно-зелеными виноградными лозами.

Прогулка от экипажа до беседки продолжалась минут десять, в течение которых они не обменялись ни словом.

Адди вошла в беседку и села на скамейку, закрыв ее почти всю своими юбками. Роберту оставалось только устроиться на скамейке напротив.

Он ждал хотя бы малейшего знака с ее стороны, глаза его звали ее, но она посмотрела вверх, на занавес из листьев и заметила:

- Здесь прохладно.

Ее отчужденность болезненно ранила его. Он не знал, как ее преодолеть, как прогнать ее или хотя бы уменьшить.

- Давно не было у нас пикника.

- Да, давно.

Он развязал кухонное полотенце.

- Это, конечно, не деликатесы миссис Смит, но то, что я смог добыть. Сдобные булочки из кукурузной муки, черносмородиновый джем, сыр и ветчину. Он выложил провизию на скатерть и пригласил ее отведать угощение.

- Спасибо. - Она развернула салфетку, положила ее на свои шуршащие юбки и стала рассеянно играть ее кончиками, поднимая их и загибая. Она пристально смотрела на еду, избегая его взгляда, но не проявляла к ней никакого интереса. Он пожевал немного сыра, застревавшего у него в горле, и перестал есть.

- Ты совсем ничего не ешь, - заметил он.

Она приложила руку к груди и посмотрела на него.

- Извини, но мне не хочется есть.

- Мне тоже не хочется.

Он отложил в сторону салфетку и сидел, глядя на нее, устремившую взор на залитый солнцем сад. Он наклонился, положив локти на колени.

- С днем рождения, Адди, - тихо сказал он. Она перевела глаза на него. На мгновение ему показалось, что она чувствует то же, что и он. Но она быстро спрятала глаза.

- Мне очень жаль, что я не могу быть более веселой. Я знаю, ты хотел сделать сегодняшний день праздничным, побеспокоился устроить все это, а я... я... - Ее глаза опять остановились на нем, в них были тоска, сожаление и обида, которые он не мог понять.

- В чем дело, Адди?

- Я соскучилась по тебе.

- Этого не видно по твоему поведению.

- Нет, я очень скучала по тебе, Роберт, очень.

- Можно, я сяду рядом?