Прощание. Последний конфликт

На одной из боковых аллей мое внимание привлек одиноко стоящий мужчина. В его облике мне показалось что — то знакомое, еле уловимое, что я принесла с собой из прошлой жизни на Земле. Когда же он развернулся так, что стало видно его лицо, я даже шаг замедлила, вынуждая и Преображенского остановиться.

— Саш, кто это? — шепотом спросила я. Просто не могла поверить, что смогу увидеть здесь до боли знакомое лицо.

Преображенский понимающе хмыкнул:

— Он один из ведущих деятелей образовательной касты.

— Ты поэтому…на Земле…когда я грозила, чтобы ты… не трогал? — только и получилось выдавить из себя.

— В том числе, — подтвердил мои догадки Саш. — Ну и не лезу я в работу других наблюдателей. Это не в наших правилах.

— А он…женат? — отходя от первого потрясения, поинтересовалась я.

— На удивление — нет, — отозвался кадровик. — Он вообще, в некотором роде, считается затворником после того, как вернулся из путешествия на Землю.

— Ты и это знаешь? — невольно удивилась я, оборачиваясь к Суперменовичу.

— Скажем так: я умею запоминать некоторые вещи, могущие пригодиться в будущем, — скромно ответил Саш.

— А давай…подойдем? — нерешительно предложила я. — Вдруг…

— Давай, — кажется, меня поняли без слов.

Красивые голубые глаза, совсем как мои, цепко остановились на моем лице, стоило только приблизиться. Я все еще находилась под впечатлением, просто не ожидала увидеть настолько поразительное сходство.

— Девочка с Земли, — улыбнулся мужчина, и по его изменившемуся лицу я заметила печать возраста, так что теперь ни за что бы не спутала. Но в остальном…в остальном они были похожи, как две капли воды: тот же высокий рост, те же глаза, те же волнистые волосы. Даже голос — и тот почти не отличался!

— Лейквун, — представилась я, кивая головой в знак расположения.

— Игорь Новиков, — мужчина повторил мой жест.

— У вас даже фамилии одинаковые, — я прикрыла рот рукой, чем вызвала недоумение на лице мужчины.

— Простите?

— У вас на земле растет гениальный сын, которого мать назвала Денисом, — только и смогла сказать я. — Саш говорит, здесь вы одиноки. Неужели никак не можете забыть ту женщину?

— Катенька была светом моих глаз, — грустная улыбка, как совсем недавно у Преображенского на крыльце, осветила лицо Новикова — старшего. — Я и с Земли — то улетал, чтобы отвести подозрение от нее и не дать ищейкам найти нашего ребенка. Значит, все — таки сын?..

— Самый умный и самый прекрасный на свете сын. Таких друзей, как Денис, не отыскать во всем мире.

— А вы действительно наша гордость, Лей, — мужчина улыбнулся снова. — Вы словно мост меж двух цивилизаций. Я желаю вам удачи на совете.

— Спасибо, Игорь…

— Всех и всюду готова осчастливить, — Саш безмятежно улыбался, подводя меня к дверям в здание.

— Зато он до сих пор помнит Катю, — возразила я. — Не то, что некоторые, женившиеся на сушеных воблах.

— А ревность тебе совсем не к лицу, — поддел меня Преображенский. А мы, тем временем, поднялись на второй этаж и замерли у высоких дверей. Насколько я поняла, внутри как раз и находился зал обсуждений.

Я попыталась выпустить руку Преображенского, но не вышло. С удивлением посмотрев на спутника, я увидела недолгое качание головой:

— Сегодня — только вместе.

Что — то в душе отозвалось волной огромной теплоты. И пусть на этих словах Саша меня охватила необычайная робость, его руку я сжала — в знак признательности и благодарности за то, что решил поддержать в трудное для меня время. В душе наконец — то разжалась пружина недоверия. Кажется, именно в тот момент я раскрыла Преображенскому сердце.

Внутри оказалось темно и довольно страшно. Помещение было цилиндрическим, в центре его сверху падал луч света, в котором уже стояла Мария. Увидев нас, она криво улыбнулась и обратилась ко мне:

— Высшая раса, а понтов столько, будто на концерте Фарфорова оказались!

Я понимала: шутками она пытается разрядить гнетущую атмосферу, но не могла не улыбнуться.

— Мам, я тебя люблю, несмотря ни на что. Спасибо, что позволила вырасти в самом чудесном из всех мест, которое только можно было придумать.

Она прижала ладонь к носу:

— Не могла другого времени выбрать для признания? У меня теперь тушь потечет.

— Соберись, тряпка, — мягко пожурила я ее и, не выпуская руки Преображенского, притянула к себе.

— Ты не представляешь, как я мечтала хоть раз в жизни услышать от тебя эти слова, — шепнули мне на ухо прерывающимся шепотом.

— Все будет хорошо, — тихо отозвалась я. — Им нас никогда не сломить.