Прощание. Последний конфликт

Дрему снесло, будто ураганом, и я в праведном ужасе уставилась на женщину, держащую в руках очередное орудие пытки.

— Сейчас укрепление зубов проведем, — пояснила свои действия она, выуживая из пакетика цвета металлик приличную по размерам таблетку. — Лежите и рассасывайте — микроэлементы проникнут в костную ткань и сразу же обогатят ее изнутри.

— Вы просто волшебники, — отозвалась я спустя некоторое время, ощущая удивительную легкость в теле. — Спасибо вам!

— Спасибо, что воспользовались нашими услугами, — улыбнулась женщина на прощание. — Не забывайте пить витамины, Лей!

— Ты долго, — Преображенский не жаловался, просто констатировал факт, поднимаясь с кресла, в котором расположился для ожидания.

— У меня есть документальное подтверждение того, что на планете оставаться нельзя, — широко улыбнулась я, чувствуя огромный прилив сил после целительских процедур. — Мои кости начинают разрушаться под действием Солнца.

— Вполне логично, — кивнул Преображенский. — У тебя нет генетической защиты от радиации, которую нам прививают в момент зачатия. Что ж…в какой — то степени я даже рад, что ты не совсем стопроцентная лейнианка, — ласково улыбнулся он.

В этот миг мне захотелось крепко обнять его. Но я сдержалась. Я помнила обещание и собиралась ему следовать.

— Мы роднимся только по крови, Саша, — получилось грустнее, чем я рассчитывала. — Во всем остальном — как две находящиеся на разных частях вселенной звезды.

— Да, наверное, ты права, — слишком быстро согласился кадровик, и я ни единому слову не поверила. Что — то этот тип замышлял. Опять. И я этого «чего — то» однозначно боялась. — Какой неожиданный сюрприз… — Саш внезапно сменил тему, и я была вынуждена проследить направление его взгляда.

Себастьян Дорн совершенно не собирался к нам подходить. Он лишь сдержанно кивнул, и я поинтересовалась у Саша:

— Тоже на сдачу генетического материала пришел?

— Похоже на то, — ответил Саш. — Даже странно, что в одиночестве — я слышал, что его Виктория ни на шаг не отстает от него, и везде они появляются вместе.

— Этот позор она не смогла вынести, — схохмила я, возвращаясь к Преображенскому.

— Позор? — удивился он. — Твое рождение — позор?

Неужели он еще сомневался в этом? В лаборатории, между делом…сотворили ребенка! Боже, как же хорошо, что мне не нужно было оставаться на этой ненормальной планете…

— Каков план действий? — вместо ответа я перевела тему.

— Едем к твоему дедушке в гости, — коротко усмехнулся Саш.

Апартаменты Августа Лея, как выяснилось, занимали добрых пол-этажа одного из научных центров, принадлежащих целителям. Как пояснила встретившая нас Мария, дед с бабушкой не видели абсолютно никаких неудобств в том, чтобы жить на расстоянии вытянутой руки от работы. Так что, при желании, мы могли свернуть гостевое время и посвятить оставшиеся в компании родственников минуты, гуляя по коридорам многоэтажного целительского корпуса. Мама сказала, что здесь находится абсолютно все, что необходимо для оздоровления организма. Это было именно то место, где отец проводил свои реабилитационные часы, и где сама она с удовольствием ухаживала за ним. Так вот, значит, как все начиналось…

Жилище деда, как дом Преображенских, меня не поразило. Наоборот, показалось чем — то само собой разумеющимся по сравнению с тем местом, куда определил меня кадровик под видом патронажа.

— Папа хотел лично поговорить с тобой, — деловито обратилась ко мне Мария. Мне не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть. — Подожди его немного. Он закончит в лаборатории и выйдет к тебе. А Сашку я пока найду чем занять.

Отпуская несчастного Преображенского с куратором, я успела поймать виноватое выражение его лица. Криво усмехнулась — как будто он что — то был должен мне — и решила оценить окружающую обстановку, в которой вынуждена была встретиться с дедом.

Широкое окно просторной круглой комнаты сразу привлекло мое внимание. Окружающая молочная белизна мебели и пола, как ни странно, тоже пришлась по вкусу, так что, проходя мимо изогнутого длинного дивана, я коротко улыбнулась. Снаружи открывался потрясающий вид. Жаль, что мы с Преображенским приземлились на крыше, в противном случае, поднимаясь сюда (а этаж, по ощущениям, был не меньше десятого), я по достоинству смогла бы оценить все ярусы нижней части города. Хотя и в теперешнем положении имелась своя прелесть: я словно застыла посередине двух миров. Внизу были видны не очень высокие гостевые домики, торчащие пятнышками среди деловых высоток, а сверху уже светлели паруса — накопители солнечной энергии. Не будь жители планеты неисправимыми электрониками, я бы, наверное, почувствовала себя, словно в сказке. Сама не осознавая, как, я начала напевать незатейливый мотивчик песни о желтой субмарине.