Просчет невидимки

Сосновский попытался подняться с пола, ухватился за скатерть и, стащив ее со стола, снова упал на пол. Сейчас он сделал все аккуратнее и за скатерть схватился неокровавленной рукой. Ему важно было, чтобы эта женщина поверила, а больше испугалась и решила бы его выпроводить любой ценой. Она может и соврать, послать его куда угодно, сказав, что Гриба там можно найти. Нет, надо испугать ее так, чтобы она понимала, что Гриб ее не пожалеет, если она не поможет ему. Или, наоборот, вознаградит, узнав, что именно она помогла в нужный момент нужному человеку. А если этот раненый к милиционерам попадет, а если Гриб подумает, что маруха скурвилась и на легавых работает, сдала им этого человека?

И сколько женщина пыталась выпроводить раненого урку, столько Сосновский пытался ее убедить, что Гриб ждет его, что Грибу очень надо, чтобы Сосновский хоть и раненый, но добрался до него. Наконец, Сосновский взорвался и со злобным негодованием наорал на женщину, пообещав, что ее на зоне на ремни порежут из-за Гриба, которому она не захотела помочь. Ведь он в бегах, ему такой срок светит, что страшно становится. При этом Михаил выкатывал глаза, делая ужасным выражение лица, и тянул к женщине окровавленную руку, пытаясь схватить ее за лицо.

И в конце концов она сдалась, трясясь в страхе перед этим человеком и оттого, что сюда в любой момент могут нагрянуть легавые. Не зря же они весь вечер по округе шастали. А может, они этого типа и ранили, может, его и ищут. И поскорее надо избавиться от такого гостя. Отшатнувшись от Сосновского, который шел на нее, вытянув руку и со страшным выражением лица, она забилась в истерике, впилась пальцами в свои растрепанные волосы и со стоном торопливо заговорила:

– Не знаю я, где он, не докладывал он мне! Леха Машной знает, он еду и выпивку туда носит каждый день. Скажу, как Леху найти, но, если про меня сболтнешь, я тебя отравлю. Не я, так другая баба! Кровью обхаркаешься, так и знай!

– Дура, не о том думаешь! – зарычал Сосновский. – Где Леху найти? Обещаю, что про тебя ни слова. Говорю, нет у меня сил, мне бы дойти до Гриба. А там и травить уже поздно будет…

– Магазинчик с шинком на соседней улице, – с трудом разжимая губы, как будто ей было очень трудно говорить, зашептала женщина. – Направо по улице пойдешь, и первый поворот направо. Лариска, продавщица. Леха к ней каждый вечер, как стемнеет, приходит за продуктами. Она ему вещмешок выносит. А теперь проваливай! Сдохни в другом месте, а не у меня в доме.

– И тебе счастья, – улыбнулся хищным оскалом Михаил. – Только если наврала, не дожить тебе до него.

– А мне и так не дожить, – сникла женщина и, разрыдавшись, закрыла лицо платком.

Двое моряков в черных бушлатах, не прекращая, качали помпой воздух, который по шлангу поступал в шлем водолаза. Еще двое отматывали прочный линь для страховки, которым можно было вытащить своего товарища, случись с ним какая-то беда под водой.

– Эх, мальчишка-несмышленыш, – в который уже раз вздыхал капитан Мороз, стоя рядом с Каревым и хмуро поглядывая на Шелестова. – Как же так-то. Без спросу! И машину угробил…

– Ты, Иван Карпыч, не о машине думать должен, – оборвал капитана Карев, но, поймав неодобрительный взгляд Шелестова, смягчил интонации. – Вы лучше вспомните, подумайте еще раз, что говорил Филонов, куда он мог поехать, что за дела? Может, о подозрениях каких-то говорил?

– Я бы подумал, что он с девкой этой кататься поехал, потому и без спросу, – проворчал Мороз. – Но так как она погибла, то не знаю, что и сказать.

Шелестов смотрел на траекторию падения машины. Они вместе с экспертом прошли весь путь метр за метром, но ничего подозрительного не нашли, никаких признаков поломки машины в виде вытекшего масла, тормозной жидкости. Даже следы колес на обнажившемся из-под снега льду были реальными и характерными. Видимо, все же Филонов не удержал машину. Но куда и зачем он ехал, почему так спешил?

– Меня другое волнует, – вдруг заговорил Мороз, и все посмотрели на него. – Сдается мне, что Павел случайно попал в это дело. Меня ведь враг хотел убить, под меня готовили эту аварию. Я ведь хотел ехать, а сунулся, нет машины.

Шелестов увидел, как из полыньи показался круглый шлем водолаза. Моряки бросились к нему, помогая выбраться на твердое место. Затем стали отвинчивать переднее стекло шлема. Когда Карев и Максим подошли к водолазу, тот не мог ничего сказать, зуб на зуб у моряка не попадал, несмотря на то что под резиновой оболочкой у него была шерстяная одежда. Командир начал было убеждать сотрудников НКВД, чтобы они дали возможность водолазу избавиться от снаряжения и переодеться в теплое и сухое, но тот сам заговорил дрожащим голосом:

– Машина пуста, товарищи, это совершенно точно. Там видно плохо, но я по пояс забирался и все руками обшарил, перещупал все. Нет человека в машине.

– А двери? Двери были закрыты или открыты? – поспешно спросил Карев.