Просчет невидимки

Кто-то встал из-за стола и отправился одеваться, кто-то развалился на диване, слушая зазвучавший патефон. Гриб подошел к столу и стал смотреть на играющих. Голова его по-прежнему была наклонена к плечу. Полученная когда-то при побеге с зоны травма шеи искривила вора. Кое-кто думал, что из-за этой травмы он и получил кличку Гриб.

– Хорошие часики, Брикет! – похвалил Гриб. – В театре в раздевалке подрезал?

– Где были, там их нет, – отозвался Брикет. – Хочешь отыграть их у меня, Гриб? А то карта прет сегодня. Четкая маза выиграть!

Противник снова проиграл и недовольно вылез из-за стола. Гриб уселся на его место, взял часы за цепочку и стал их разглядывать. Брикет с довольным видом стал тасовать колоду. Гриб посмотрел на его руки, на затертые карты и отрицательно покачал головой. Брикет нахмурился и сложил колоду. Ему хотелось поиграть. Он и так неплохо сшиб за этот вечер у своих дружков. Карта ему и правда сегодня шла. А про Гриба он слышал много разного, когда слушок прошел, что тот совершил побег с зоны. А вот любил он в картишки сыграть или нет, об этом что-то никто и не заикался.

– Слышь, Брикет, базар к тебе есть по делу, – произнес Гриб, продолжая рассматривать часы. – Ты фартовый, многие про тебя так говорят.

– Если есть чего, то говори. – Нехороший холодок пробежал по спине, но Брикет решил, что это от азартного волнения.

Не каждый день предлагают вместе провернуть какое-нибудь дельце такие маститые воры, как Гриб. Тем более что Гриб был в бегах, значит, рисковать попусту не будет. И если уж решил что-то, то навар обещает быть приличным. Дураком надо быть, чтобы отказаться. Гриб удовлетворенно кивнул, протянул Брикету часы и встал.

– Ну, пошли. Здесь не будем.

Они оделись и вдвоем вышли. Брикет не знал, что двое, которые пришли с Грибом, спустя пару минут тоже оделись и вышли из дома. Гриб шел, поглядывая то в одну сторону, то в другую. Из-за своей скрюченной шеи ему приходилось для этого крутиться всем телом. Это было потешно, но Брикет понимал, что увечье вора не повод для насмешки. За такое можно и «на перо» попасть. Гриб свернул с заснеженной улицы к речке и остановился у крайнего забора. Здесь ветер не задувал и можно было говорить. Брикет осмотрелся по сторонам и недовольно сказал:

– Что-то место не очень удобное, чтобы дела обсуждать.

– Какие дела, такое и место, – спокойно ответил вор. – В приличном доме с приличными людьми базарят, а с суками только под забором.

И тут Брикет все понял. Его глаза от страха расширились, он чуть не упал, поскользнувшись на склоне, и ухватился за штакетник забора. Как, откуда узнал? Ведь никто же… Все в такой тайне держалось. Этого же не может быть, он что, колдун, мысли читать умеет? И тут с двух сторон как из-под земли выросли эти двое, что пришли в дом вместе с Грибом. Брикет попробовал прыгнуть вниз по склону к реке и убежать, но ноги снова соскользнули по утоптанному снегу, и он упал на колени, хватаясь за забор, чтобы быстрее встать. И тут его схватили за руки, а Гриб сбил с головы шапку и, взяв Брикета за волосы, задрал его лицо к себе. Коротким точным ударом финка пробила лезвием горло, и Брикет упал лицом в снег. Он захлебнулся кровью и стал царапать пальцами снег. Через минуту он затих темным пятном у забора на белом снегу спуска к реке, которым редко пользуются местные жители потому, что здесь был очень крутой склон.

Глава 7

Оксана Карева возвращалась с рынка, где очень удачно обменяла старые, но еще крепкие хромовые сапоги мужа и его форменные галифе на сало. Настроение было приподнятым. Сало и масло, а еще соления, которые она привезла из деревни от родителей. Можно устроить замечательный новогодний ужин. Сейчас не до праздников, а до войны сотрудники управления собирались в клубе с женами, детьми. Какое же это было время. Нет-нет, уговаривала себя Оксана, оно вернется, страна победит, не может быть иначе. Мы обязательно победим и снова заживем светлой, красивой и радостной жизнью. После всех этих ужасов. «Господи», – женщина даже остановилась на миг, представив, как это может быть, как люди будут ощущать себя и окружающий мир, когда уже не будет войны.

– Гражданочка, – перед Оксаной остановилась женщина в черном меховом полупальто и меховой муфте, – вы не подскажете, как пройти к ателье верхней одежды?

– Ателье? Тут недалеко, – с готовностью стала объяснять Оксана. – Дойдете до перекрестка и свернете направо. Там увидите гастроном, а возле него во дворе…

За спиной Оксаны остановилась машина, она машинально хотела повернуться, но тут из дамской муфты показался ствол маленького блестящего пистолета. Приветливое лицо женщины вдруг сделалось злым, угрожающим. А голос из мягкого превратился в грубый и хриплый, прокуренный голос уголовницы.

– А ну тихо! Только попробуй шуметь, я тебе кишки свинцом нашпигую! Садись в машину, подстилка энкавэдэшная!