Пророки

Он прикасался к женщинам так, как прикасались к нему. Они сопротивлялись, но ведь и он сопротивлялся. И они сдавались — так же, как и он. Джеймс давно понял, что таков порядок. Каждому в течение жизни доводится побывать и сверху, и снизу. И неважно, хороший ты человек или плохой. Раз ты живой, значит, с тобой что угодно может случиться. В этом мире — так же, вероятно, как и в том, другом, — все подчинено Его воле. А Он жесток и непредсказуем.

Наконец у Джеймса устали ноги. Заныли невыносимо, но вполне заслуженно. Он понял теперь: спасения нет, но можно попытаться отступить. Жаль только, что пришлось бросить Рут. Джеймс забросил ружье на плечо, направив дуло точно в небо. Светила луна, и повсюду лежали тени, пусть и не такие резкие, как те, что он видел днем. Его собственная тень указывала на восток. Что ж, отлично. В ту сторону он и зашагал, спотыкаясь о камни и отмахиваясь от насекомых. И наконец добрался до такого густого леса, сквозь который ни одному человеку было не пробраться. Джеймс вломился в чащу, расцарапав лицо и руки о ветки. Теней здесь стало больше, и все оказались крупными, куда длиннее его собственной. Они метались, то ли сражаясь друг с другом, то ли только готовясь к сражению. А одна внезапно зашумела. Но такого ведь не бывает? Тени не издают звуков!

Запутавшись ногами в переплетенных корнях, Джеймс схватил обеими руками ружье и выстрелил. КРАК.

Тени замерли. И тут же, словно мгновенно оправившись от изумления, слились в одну. Высокую, как дерево, только гораздо шире. Она нависла над Джеймсом, заслонив звезды, и вся вселенная окрасилась в черный. Темнота поглотила его, словно бы обняла — тепло, бережно. Джеймс уже готов был распахнуть руки ей навстречу, как вдруг услышал звук, от которого у него перехватило дыхание. Тихое монотонное жужжание. И что-то еще. Голоса из-под воды?

1:6

Бьюла не осмеливалась видеть сны. Зато к Тетушке Би они являлись, горячие и серебристые. Там, во сне, металл блестел, раскаленный от жара, а мужчины — даже тубабы — послушно вставали к ней в очередь. И жадно облизывали ее тело, но только когда она им прикажет. А без приказа все они держали свои глаза, руки и штуковины при себе. И не давали им воли, даже если их трясло от нетерпения. Пожалуй, их можно было назвать бойцами, да только это неверно. Это в реальном мире мужчины всегда становятся солдатами. Постоянно затевают войны из-за малейших разногласий и учиняют кровопролития, утверждая, что без них не обойтись, если хочешь добиться своего. Они, эти реальные мужчины, без зазрения совести обрушивают на нее — и других женщин — свою похоть, обвиняя во всем Еву. Хотя стоит немного пораскинуть мозгами, как сразу становится ясно, что это Бог все подстроил, что бы там Амос ни говорил. Зато в ее снах мужчины вели себя так, как изначально было задумано, пока мир не перевернулся: держались на вторых ролях. Знали, что сила их и юмор могут принести пользу, но вот думать и решать должны женщины. Вот такими они ей нравились.

Амос больше всех был похож на мужчин из сна. Да, он уходил от нее, не пожелав доброго утра или доброй ночи, но все же лежал рядом. Не вскидывал рук в восхищении, но прикасался к ней так, как ей нравилось. И спрашивал разрешения — всегда спрашивал разрешения! Конечно, серебром он пока не стал, но уже как следует раскалился.

Когда тубабы явились за ней, Тетушка Би спала, улыбаясь и прижимая пальцы к губам. Услышав шум, облепившие ее мальчишки повскакали и высыпали наружу. Ее же разбудил грохот выстрелов. Едва продрав слипавшиеся со сна глаза, она увидела нацеленные на нее ружья.

— Мальчики мои, где вы?

Сердце Тетушки Би забилось у нее в горле. Язык пересох. Стало быть, в ближайшие дни по плантации будет бродить смерть, срывая самые синие ягоды. Даже те, которые и не догадывались, что их синева — это порок.

— Но все нормально. Мои мальчики защитят меня, я знаю. Ведь я правильно их воспитала. А не они, значит, Амос, — вот что сказала Тетушка Би, когда в хижину к ней ворвались тубабы.

Она села и широко улыбнулась прямо в их белые как мел лица. Однако улыбка ее вскоре померкла. Медленно, так медленно, что тубабы даже и не заметили. Померкла она, когда Тетушка Би поняла, что ни один из ее сыновей не спешит ей на помощь. Даже Дуг.

Неужто они все мертвы? Все шестеро? Так быстро? Не-е, не может быть. Почему же ни один не растолкал ее, не предупредил, что нужно бежать? Как такое возможно? Ведь она столько им дала. Спасла их, нашла для них место, груди свои выжимала насухо, чтобы сохранить им жизнь.

Неужто и Амос тоже?

Все-таки выбрал Эсси?

Да как же так?