Пророк поневоле (СИ)

Вот в таком возбужденном состоянии мы прибыли, как марокканские мигранты, в пункт временного пребывания, чуть менее вонючий ,чем трюм. И здесь мы дорвались до пресной воды. Обслуживающий персонал в восхищении наблюдал, как северные варвары окатывают друг друга из ведра, а это в феврале. Что для нас плюс 14! Наш хозяин –недорезаный куркуль- не дал нам расслабиться. Все славяне , а их набралось человек 70, были отделены от всех. Затем нас еще раз поделили на этот раз по половому признаку. Затем помощники куркуля забегали вдоль нестройной шеренги мужчин, выкрикивая воинов и одновременно ставя птицы в списках. И, наконец отобранных военных погнали куда-то в другую часть города. А я думал, что тут будет как на рынке или на аукционе про дядю Тома. В молчании мы подошли к воротам богатого каменного дома, способного выдержать осаду от небольшой армии. Так же молчаливо нас построили во дворе, выстланного каменными плитами и обсаженного затейливыми шпалерами чего-то вечнозеленого. Наконец появился самый главный начальник, одетый необычайно пестро. Вобще пестрота одеяний поначалу крепко напрягала, особенно после Руси. Сложилось впечатление, что пестрота усиливается при продвижении на юг.

Чувствовалось , что мужик при немалой власти и деньгах, этакий олигарх. Похоже, что оптовый заказ на нас сделал именно он.

Негромко, но властно он произнес короткую речь на латыни. Массы почесываясь, безмолвствовали. Подскочил сопровождающий и на ломаном русском спросил:

- Кто есмь розуметь иные язык?

Я вышел вперед :

- Готский подойдет?

- На каком наречии ты говоришь?

- Старопрусском,- не моргнув глазом, - выдал я, чем несколько озадачил начальство.

После непродолжительного диалога с толмачом выяснилось, что у меня швабский диалект с какими-то примесями. Это было лучше , чем одни примеси. Разговор с трудом, но пошел.

Суть дела заключалась в том, что один из самых влиятельных людей страны Джорджо Адорно взялся за формирование личной армии. Оказывается, Генуя в настоящее время подпала под Французское королевство и находилась в зависимости от Монферратской марки. Наш покупатель и хозяин имел намерение эту зависимость ослабить настолько, насколько возможно. Я старался переводить сказанное по возможности без отсебятины, мало ли что.

Затем молодой человек спросил у рабов:

- Есть ли увечные и больные? Есть ли те, кто по ошибке или по незнанию объявил себя воином ?

Я бодро проревел вопрос.Такие нашлись. Из двадцати семи человек назад за ворота увели четверых.

Молодой человек сделал очередное заявление:

- Вы будете сражаться в бандерии за меня и Геную. Вас будут обучать способам боевых действий в прославленной черной пехоте. Судя по вашим шрамам, вы храбрые воины и не ваша вина, что вы попали в плен. Вас оденут, обуют и будут вполне сносно кормить. От вас же требуется одно - храбро сражаться. Я понимаю, что в статусе рабов вы не будете отягощать себя занятиями. Поэтому я заявляю - после года службы с обязательным участием в сражениях вам изменят статус и вы сможете заключить кондотту. Но только тем, кто проявит себя, иначе я сумею осложнить вашу жизнь. И не забудьте, оружие и амуницию придется отработать. Кем ты был у себя? - спросил он, поворачиваясь ко мне.

- Капитаном стражи, - почти не соврал я.

- Будешь командиром этого сброда в отсутствии командира бандерии. Дисциплина, выучка, взаимодействия - за тобой. Приемы боя и тактика - за нами. Ленивых бить, бунтовщиков - на галеры.

- Есть! - щелкнул я несуществующими каблуками.

Молодой человек оказался сыном Джорджо Рафаэлле. Тогда я даже не мог предполагать, что стою перед будущим дожем независимой Генуи.

Пророчество языческого жреца продолжало сбываться.

Глава восьмая.

Мы стояли и ждали. Стояли, как и положено по регламенту, рядами с упертыми в землю арбалетами, прикрытые большими щитами-павезами. Конечно никто не собирался особенно тратиться на рабов; на головах-простые цервельеры, на теле кожаные кирасы с нашитыми бляхами с простым горжетом, кожаные наручи и перевязь с колчаном и кинжалом. Только на мне была поддета кольчуга с длинными рукавами и наколенники.

Прошло три месяца после принесения клятвы своему господину , три месяца потогонной муштры под непривычным солнцем. За это время я уже немного разобрался в политических раскладах, а также странном ходе своего синьора, набиравшего наемников из рабов. Не просто рабов, а рабов-славян и славян-христиан. Язычников среди нас не было. Коннетаблю, приставленного к нам, можно сказать повезло. Все внутренние недоразумения разруливал я. В первый же день, после принесения клятвы я обратился к отряду.

- Хотите выжить?! Хотите вернуться домой?!

- Да-а!!