Пророк (ЛП)

Мы с Ревиком вместе стояли перед дверью, застряв где-то между предвкушением, волнением, нервозностью, облегчением и ужасом, дожидаясь, пока нас впустят.

Никто из нас не шевелился, пока Чинья и Тензи отпирали наружную дверь, и я так крепко стискивала руку Ревика, что наверняка причиняла ему боль.

Они озвучили нам правила, пока мы стояли снаружи. Каждый из нас мог находиться в резервуаре Лили лишь промежутками максимум по два часа. Нельзя сильно вторгаться нашими светами, по крайней мере, в отношении верхних структур её aleimi. После каждых двух часов в резервуаре надо выдержать четырёхчасовой перерыв. Спать там нельзя. Нельзя позволять ей слишком сильно резонировать с верхними столпами Ревика, или даже с моими, хотя они по очевидным причинам больше беспокоились о столпах Ревика.

Мы стояли там, слушая всю эту нудятину, но внимали лишь вполуха.

Ревик крепко сжимал мои пальцы, несмотря на мою убийственную хватку, но я чувствовала, что каждая унция его внимания сосредоточена на другой стороне двери. Когда они наконец-то отворили её, резкий прилив нервозности ударил меня в живот. Я помню, что у меня закружилась голова, возникло ощущение тошноты, а кожа сделалась разгорячённой.

Но в первую очередь я помнила ощущение ужаса.

Я не могла уложить в голове тот факт, что я стала матерью.

Я не заслужила этот титул. Ну, то есть, конечно, половина генетического материала Лили принадлежала мне. Первые несколько недель её существования я носила её в себе. О, и я сшибла на задницу ту женщину, которую моя дочь считала своей матерью, когда я пришла её спасать.

Я не уверена, что последнее засчитывалось.

Должно быть, Ревик тоже нервничал. Если так, то это не было заметно; он был прямо-таки скалой, Мистером Спокойствие и Собранность. Я пыталась убедить себя, что это потому, что он дольше живёт на этом свете и более уверен в своей способности воспитать ребёнка, не похерив его жизнь. Он много недель успокаивал меня относительно материнства, хотя мы редко обсуждали то, каково это будет, когда мы станем родителями.

Конечно, тихий и неугомонный голосок в уголке моего сознания говорил мне, что Ревик меньше нервничает только потому, что он никогда не проводил время с маленькими детьми.

Издав слегка забавляющийся смешок, он посмотрел на меня и крепче сжал мою ладонь.

«Не будь такой трусихой», — пожурил он.

Я пихнула его рукой, не выпуская его ладони. «Скажи мне это через десять лет, когда нашей дочери понадобится психотерапевт, потому что её биологическая мама избила её фальшивую маму-похитительницу прямо на её глазах».

Ревик лишь прищёлкнул языком.

«Может, сначала лучше зайти одному из нас? — нервно спросила я, наблюдая, как Чинья и Тензи отворяют толстую дверь из органического металла. — Ну, чтобы не слишком её ошеломить?»

«Нет, — сказал Ревик, не отводя взгляда от открывающейся двери. Вместо этого он лишь крепче сжал мою ладонь. — Нет, мы пойдём вместе».

Он говорил так уверенно, что я немного расслабилась.

Затем ощутив на себе его взгляд, я подняла глаза и увидела, что его губы слегка поджаты, а в глазах пляшет веселье.

«Думаю, ты правда нервничаешь сильнее, чем я», — сказал он.

«Или ты просто лучше это скрываешь», — парировала я.

«Может быть».

Моё нутро скрутилось узлами и сжалось, когда мы вошли в ту открытую дверь. Я невольно вспомнила, как малышка Лили плакала после того, как я вырубила Касс, и как подозрительно она смотрела на меня всё то время, что мы летели на вертолёте.

«Наверное, нет, — тихо призналась я Ревику. — В смысле, нет, дело не в том, что ты скрываешь это лучше».

Притянув меня поближе, он улыбнулся, послав тёплый импульс прямо в центр моей груди. В тот день он очень открыто проявлял привязанность ко мне — это я тоже помню. Он также послал мне нить жара, которую я прочувствовала до самых ног. Закрыв глаза посреди полушага к двери, я пихнула его плечом и шлёпнула по предплечью той его руки, которую сжимала обеими ладонями.

«Прекрати, — сурово послала я. — Не перед ребёнком».

Это заставило Ревика расхохотаться, отчего Тензи, Чинья и Деклан бросили в нашу сторону озадаченные взгляды. Когда я обернулась к ним, лишь Балидор выглядел забавляющимся. Поймав мой взгляд, он указал пальцами на открытую дверь, и на его губах играла полуулыбка.

— Хватит тянуть резину, Высокочтимый Мост, — шутливо сказал он.

Но я уже отвела взгляд от него.

Я помню, что Тарси тоже там была. Она подгоняла меня к двери, как и Балидор.

— Иди уже, — сказала она на английском с сильным акцентом. — Прятаться здесь тебе ничего не даст.

Кивнув, я не сумела улыбнуться в ответ.