Пророк

Но я ощутила облегчение в его свете и вновь поймала себя на мыслях о том, что происходило в последние несколько дней. У меня определённо сложилось ощущение, что Ревик не хотел об этом говорить.

Но Лили играла с моими волосами, и я чувствовала, как её свет вновь сплетается с моим. Из неё выплеснулось облегчение, когда она расслабилась в моих объятиях и aleimi.

Вновь вспомнив, какая она маленькая, и как часто нас с Ревиком здесь не бывало, я подавила рябь боли. Мысли о моих друзьях с детьми, живших в Сан-Франциско, и о том, какими были их жизни — по крайней мере, до кошмара последних нескольких лет — тоже не помогали. Они большую часть времени проводили со своими детьми, особенно когда те были такими маленькими.

Они были с ними практически 24/7.

С другой стороны, я знала, что большинству видящих приходилось отдавать своих детей даже в более юном возрасте. Это была чуть ли не стандартная практика со времён Второй Мировой Войны, когда наступил бум торговли живыми видящими. Большинство родителей-видящих отсылали своих детей в школы с защитой армейского уровня; некоторые из них управлялись Адипаном, а остальные — монахами.

И так было вплоть до того, как ударил C2-77.

На самом деле, это продолжалось и по сей день. Более того, некоторые из наших людей (то есть, люди ‘Дори, действующие из Азии) до сих пор охраняли школы видящих в горах.

Подумав об этом, я скользнула глубже в свет Лили.

Я чувствовала, как Ревик нависает над нами двоими внутри ограниченного Барьерного поля в пределах резервуара, и ласково оттеснила его, чтобы суметь получше посмотреть на саму Лили. Только когда Ревик отстранился, я осознала, что нацелилась на те структуры, которые поместил в неё Тень.

Следуя за нитями в верхних структурах aleimi Лили, я уставилась на те вещи, которые никогда прежде не видела, и не только потому, что подчинялась протоколам безопасности.

По какой-то причине теперь я видела больше.

Ревик на диване кашлянул.

Я вопросительно глянула на него, но вместо того чтобы заговорить со мной, Ревик обратился к Лили.

— Мамин свет выглядит иначе, не так ли? — сказал он.

Опешив, я посмотрела на Лили.

Лили кивнула с серьёзным выражением на её округлом личике.

Это лицо так сильно напоминало Ревика (во всяком случае, более юную версию Ревика, которую я помнила по Барьеру), что я улыбнулась, импульсивно сжав её в объятиях.

— Да? — спросила я у неё. — Я выгляжу иначе?

Лили прищурилась, уставившись на пустое пространство над моей головой.

— Иначе, — согласилась она, обращаясь в основном к Ревику. Она продолжала смотреть вверх, поджав и выпятив свои маленькие губки. — Теперь там больше… цветов.

Ревик хмыкнул.

— Да, — сказал он. — А что ещё?

— Более… — Лили помедлила, и я видела, как она подбирает слова. — Более высоко тянется. И там больше картинок.

Ревик кивнул.

— Я тоже вижу больше картинок, — сказал он ей.

Я покосилась на него, но он не встречался со мной взглядом.

— Её глаза тоже выглядят иначе, — произнесла Лили уже более уверенным тоном. Она повернулась, посмотрев мне в лицо. — Ты это видишь, папа? У мамы глаза другие…

Ревик кивнул, устраивая голову на подлокотнике дивана.

— Да. Я видел.

Я нахмурилась, но не перебивала их.

— Что с ней случилось? — спросила Лили.

Ревик мягко и едва слышно прищёлкнул языком. Одной рукой он показал неопределённый жест, который напоминал пожатие плечами, но на языке видящих имел более тонкое значение — что-то в духе «только боги знают наверняка», судя по тому, чему учил меня Врег.

Лили продолжала смотреть на него, растянувшегося на диване. И в это время я ощутила вспышку боли в её свете. На сей раз это адресовалось Ревику.

По Ревику она тоже скучала.

Не потому что его здесь не бывало — я чувствовала в них обоих, что он приходил сюда в каждое мгновение, когда ему разрешалось. У меня сложилось впечатление, что во время этих сессий Лили оставалась отчуждённой от него. Я мельком видела проблески его последних визитов и чувствовала, что она избегала его своим светом.

Я не слишком выпытывала детали. Кажется, это между ними двоими.

Учитывая это, я довольно сильно разозлилась на Джона и Врега.

Ревик мягко щёлкнул, лёжа на диване.

Переведя взгляд, я увидела в его свете облегчение, а в глазах — любовь.

— Не стоит, жена, — тихо произнёс он.

Я буднично кивнула.

Я вновь смотрела на свет Лили.

Теперь я видела всё, включая те тонкие тёмные нити, о которых Балидор предупреждал меня и Ревика — те, что были вплетены в её aleimi непосредственно Тенью. Я видела, где они паутиной простирались по её естественным световым структурам над головой, как заражение микроскопически тонкими корнями растений. Один лишь взгляд на них вызывал у меня тошноту. Я видела, как они структурировали и перенаправляли свет Лили даже здесь, отрезанные от прямого контакта с Дренгами.