Пророчество Двух Лун

Гальен задумался. Грохот повторился, более тихий. Шум и подземная вибрация распространялись из эпицентра, захватывая все более широкие области, и наконец под ногами у Гальена камень чуть вздрогнул.

Конь шарахнулся, и Гальен с трудом удержался в седле.

— Интересно, — сквозь зубы выговорил Гальен, — часто ли у них такое случается?

— Если бы часто, они вообще не смогли бы тут жить, — высказался другой солдат.

Гальен покачал головой.

— Жуткое местечко, ребята! Не знаю, как вы, а я здорово напуган.

Они сгрудились вокруг своего командира.

— Что будем делать? — раздался вопрос из задних рядов.

— Подъедем поближе, — решил Гальен. — Нам нужно как раз в ту сторону, иначе мы не выполним задание.

— Можете меня повесить, но я туда не поеду, — донесся хрипловатый голос. Это говорил старый служака, который служил у Ларренса третью кампанию (довольно редкий случай, если учесть, как мало Ларренс склонен был щадить своих людей).

Гальен посмотрел на солдата, которого считал опорой своего десятка.

— Разумеется, я не стану вешать… — начал он и тотчас почувствовал себя страшно глупо. — Объясни, что ты имеешь в виду.

Солдат безрадостно захохотал, широко разевая пасть.

— Неужто я непонятно выразился? Не поеду я туда, вот что я сказал. И никто не поедет. — Он перестал хохотать, обвел прочих взглядом. — Правда ведь, братцы? Там земля трясется, камни падают с небес — человеку в таком месте делать нечего. Нас попросту прибьет. И провианта не добудем, и сами не вернемся. Вы как хотите, а я поворачиваю коня.

Отдаленный грохот прозвучал вновь, словно поддерживая говорящего.

— Стой! — быстро сказал Гальен, видя, что на остальных произвели впечатление слова старого солдата. — Погодите, ребята. Провиант-то нам добыть надо, так? Иначе будут неприятности. И не только у нас. Другим охота есть… Солдат не может голодать, голодный солдат превращается в мародера.

— Сразу видать, что ты ученый, — сказал старый служака. — Нам ведь тебя в начальники потому и дали, что ты ученый.

— Не стану спорить. — Гальен попытался говорить решительно. — Я не многое знаю о солдатской службе, зато умею читать и считать.

— Вот и считай: что с нами будет, если нас всех прихлопнет, — фыркнул смутьян из задних рядов.

Старый служака поддержал его:

— Тут семи пядей во лбу быть не надо. Лучше уж получить взыскание по службе.

— Да при чем тут взыскание! — закричал Гальен, теряя терпение. — Я говорю, что армия начнет голодать и примется мародерствовать.

— А командиры на что? — деланно удивился старый солдат. — Будут сдерживать… э… естественные позывы солдат спереть пару куриц.

— Естественные позывы сдержать невозможно, — сказал Гальен. — Уж сколько раз я пробовал заставить тебя не пердеть!

Это подействовало: старый служака засмеялся, на сей раз от души.

Гальен посмотрел на него добрым взором: он испытывал благодарность к этому человеку за то, что тот позволил себя насмешить и перешел в лагерь союзников сержанта.

— У тебя есть предложения? — спросил его Гальен.

— Возьмем провиант в другом месте, — ответил он, потянув своего коня за повод. — Здесь поблизости находится шахтерский поселок. У них наверняка что-нибудь сыщется и для нас. Покажем им документы, объясним ситуацию… Они поймут. Они ведь тоже люди.

И отряд двинулся в противоположном направлении.

* * *

Поселок протянулся как продолжение дороги, проложенной в горах. Вдоль единственной улицы стояли, забравшись на скалы, длинные дома. Они были выстроены уступами: их архитектура полностью подчинялась естественной линии скалы.

Колодец находился прямо посреди дороги. Отгороженный небольшим валом из белых камней, он отчетливо выделялся впереди.

Гальен остановил возле него коня, спешился, заглянул в отверстие — и у него закружилась голова: до воды было огромное расстояние. Камень летел бы больше минуты, прежде чем бросивший его услышал бы всплеск.

— Здесь, наверное, нет поблизости источников, — пробормотал Гальен. Его почему-то устрашало трудолюбие местных жителей. От людей, способных пробить в скале такой колодец, можно ожидать чего угодно.

Улица была безлюдна: вероятно, все находились на работах. Только раз прошла женщина, но она показалась лишь в отдалении и быстро скрылась в одном из домов.

Гальен двинулся по улице, отряд — за ним. Гальен смотрел налево, направо, и его охватывала тягостная скука. Как можно жить в подобном месте? Ни зелени, ни прохладных садов, ни ручьев… ничего. Только серые скалы и серые стены.

Он попытался представить себе, что обречен остаться здесь навсегда. Каждое утро видеть унылое однообразие поселка, каждое утро отправляться на работу в шахты, а потом возвращаться сюда — и так до самой смерти. Его пробрала дрожь. Тысячу раз лучше умереть молодым, свернуть себе шею, упав с лошади, истечь кровью в глупой дуэли, как бедная Софена, или утонуть в болотах, как незадачливый Эгрей… Или погибнуть в бою, как, возможно, предстоит Гальену с Аббаной.