Пророчество Двух Лун

— Жизнь у Лебоверы тебя разбаловала, — заметил Софир. — Да, впрочем, и не тебя одну. Отвыкаешь от заурядностей. Становишься высокомерным. Начинаешь отказывать бездарным людям в праве на существование. А ведь таковых большинство… Что же, пусть остаются только талантливые? Это по меньшей мере неосуществимо.

— Мне приятно слышать, как ты называешь меня талантливой, — сказала Ингалора, потягиваясь.

Софир выглядел страшно удивленным.

— Разве я сказал, что ты талантлива?

— Ты ведь сам только что говорил… — начала было она, но он перебил:

— Я имел в виду исключительно себя самого, если ты о моей последней фразе. Впрочем, в данном случае это не имеет большого значения. Важен принцип: бездарностей много.

— Согласна, — быстро кивнула Ингалора. — Важен принцип. Герцог действительно намерен довести начатое до конца. Помимо Радихены, о котором мы выяснили очень многое, он отправил в столицу еще двоих. Он разговаривал об этом с одним своим приближенным. Помнишь, такой, с напомаженными волосами? У него под левым глазом бородавка.

— Под лед бородавку, — сказал Софир, отмахиваясь. — Это отвратительно. Продолжай. Что нового о покушении?

— Если говорить честно, то они обсуждали не столько покушение, сколько предстоящий брак герцога.

— Что? — ужаснулся Софир.

— Все сходится, — быстро проговорила Ингалора. — Он действительно намерен перейти к решительным действиям. Когда ее величество и ее сын будут… устранены… — Она качнула головой, как бы отгоняя самую мысль о подобных вещах, но Софир больно стиснул ее пальцы:

— Продолжай. Не стесняйся в выражениях, сейчас некогда.

— Ну да, — кивнула Ингалора. — Словом, когда путь к трону будет свободен, Вейенто будет уже женат. Законным браком на юной, девственной аристократке. Он очень серьезно настроен, Софир! Кроме Радихены он отправил в столицу еще двоих. Я слышала их имена: Алатей и Сафрак.

— Кошмар, — поморщился Софир. — Отвратительные имена.

— Софир, душенька, ты ведь не будешь мне мешать, правда? — Ингалора поцеловала его в висок.

Он отстранился, махнул рукой и ушел в свои апартаменты. Ингалора положила ладонь на грудь, где прятала листок с запиской, адресованной Адобекку, и быстрым шагом направилась к воротам замка.

* * *

Торговца звали Эвремар. Он не был ни особенно богат, ни слишком удачлив; впрочем, там, куда он приходил, его всегда встречали с неизменным радушием. Он выполнял заказы. Привозил красивую посуду или модную одежду, доставал редкие книги, высматривал, где продаются драгоценности. Ему доверяли подчас немалые суммы денег, и не бывало такого случая, чтобы Эвремар подвел своих клиентов.

Госпожа Эмеше пользовалась особым его расположением. Он готов был, по его собственным словам, пройти по любым дорогам, на любое расстояние, лишь бы угодить ей.

На сей раз он привез своей любимой клиентке роскошный альбом в бархатном переплете. Альбом содержал пятнадцать самых редких растений королевства, тщательно засушенных и приклеенных к страницам. Рядом имелись прориси тех же растений и пояснительные подписи. Вещь исключительно дорогая. Госпожа Эмеше пришла в восторг и щедро наградила торговца, так что он, распродав попутно кинжалы, чаши с лихими надписями и два десятка пряжек, уходил из замка страшно довольный.

Ингалора догнала его уже на дороге.

Заметив бегущую девушку, торговец, правивший небольшой повозкой, натянул поводья. Флегматичная лошадка остановилась и сразу потянулась губами к пыльному пучку травы. Эвремар с удовольствием смотрел на Ингалору: она бежала легко и красиво, ее распущенные желтые волосы развевались как флаг, напоенный солнцем.

— Добро пожаловать, — сказал ей Эвремар, когда Ингалора, ничуть не запыхавшись, подлетела к телеге и схватилась обеими руками за бортик. — Чем могу служить, красавица?

— Вы торговец? — заговорила она, быстро водя из стороны в сторону диковатыми глазами.

— Этому ремеслу я отдал большую часть моей никчемной жизни, — степенно согласился Эвремар.

Девушка стремительно сдвинула брови.

— Отчего же ваша жизнь никчемна?

— Просто так говорится… На самом деле я нахожу ее весьма содержательной.

Он с усмешкой глазел на нее. Такая вряд ли что-нибудь купит, но деньги у нее водятся, это точно. Обычно девушки подобного рода просили Эвремара выполнить сугубо личное и страшно тайное поручение. Скрытно передать письмо или навести справки о каком-нибудь человеке. И поскольку платили они щедро, Эвремар никогда им не отказывал.

Ингалора облизала губы, отбросила со лба волосы. Пробежала пальцами по бортику телеги так, словно пыталась играть на невидимых клавикордах.

— А куда вы направляетесь? — спросила она.

— Как получится, — отозвался торговец уклончиво.

Не следовало сразу называть место назначения. Если девице, скажем, потребуется, чтобы он сделал для нее кое-что в Мизене, нужно дать понять ей, что его незамедлительно ожидают совсем в другом месте. Тогда она заплатит за Мизену дороже.

Но с Ингалорой этот номер не прошел.