Пророчество Двух Лун

— Это несомненно, — ответила королева. Она отняла ладонь от ее щеки, погладила ее по волосам и, наклонившись, поцеловала в макушку. — Ты хоронишь преступников и нищих, Генувейфа, а на самом деле ты достойна хоронить королей.

Глава двадцать первая ТУРНИР И СКАЧКИ

Давно уже у ее величества не было такого превосходного настроения. Она выглядела невероятно юной: в простом девическом наряде, с волосами, заплетенными в толстую недлинную косу, перевитую лентами. Талиессин, не отходивший от матери в эти дни ни на шаг, напротив, казался намного старше своих лет: хмурый, погруженный в раздумья.

Большая кавалькада двигалась через всю столицу к воротам внешней городской стены — и дальше, через предместья и близлежащую деревню, на луга. Празднества в честь бракосочетания герцога Вейенто еще не закончились.

На нынешний день намечался грандиозный выезд на луга. Уже загодя на месте были разбиты разноцветные шелковые шатры. Готовились скачки с препятствиями, поединки на тренировочном оружии, бесконечная трапеза на свежем воздухе, «в духе сельской идиллии», а к вечеру — бал.

Молодая супруга Вейенто впервые должна была предстать сегодня перед обществом с открытым лицом, без покрывала, и всех мучило любопытство: какой она окажется.

Ни особенного разочарования, ни каких-либо восторгов, впрочем, ее внешность ни у кого не вызвала. «Обыкновенная молодая женщина», «симпатичная», «бывает хуже». Словом, ничего особенного. Будь Ибор счастлива в браке, она, возможно, предстала бы в более выгодном свете. Но ее отношения с Вейенто были построены на скучном расчете и в принципе сводились к той же формуле: «бывает хуже».

Рядом с лучезарной эльфийской королевой Ибор проигрывала безнадежно, и герцог Вейенто, молодой супруг, неожиданно понял, что его это удручает. Возможно, все дело в отсутствии волшебства, думал он. И это правильно. Правильно. Человек не должен любить эльфийку. Эльф не должен брать в жены простую женщину. От этого бывает много бед и несчастий.

И все равно он ощущал себя обделенным и, как ни странно, злился за это на свою кузину. Он сам был удивлен. Обычно его желание устранить королеву с пути было не чем иным, как простым стремлением занять королевский трон. Но сегодня к этому вполне законному стремлению примешивалось личное чувство.

В свите герцога ехали и Гальен с Аббаной. Она ловила каждый взгляд повелителя, направленный на королеву, и в конце концов прошептала своему другу:

— Я думаю, что не ошибаюсь: он будет нам благодарен, если мы сделаем это.

— Аббана, это безумие! — шепнул он в ответ.

Она хитро улыбнулась.

— Такие слова я уже слышала. И все же я не ошибаюсь.

— Нас схватят.

— Нет, если хорошо подготовиться и правильно выбрать место для засады. Никто нас даже не заподозрит. У меня есть отравленные дротики. Знаешь, такие, которые выдувают из трубки.

— Где ты их добыла? — ужаснулся Гальен.

— Сняла с одного трупа. С анат, — пояснила Аббана. — Что тебя так пугает? Я поступила правильно. Разумно.

Он только покачал головой.

— Ты погубишь нас обоих.

— Нет, — уверенно отозвалась она. — Вейенто вызволит нас из любой беды. Он умеет ценить преданность. Я имела случай убедиться в этом. В конце концов, это ведь тебя разжаловали за неправильные действия! А меня — повысили за правильные. Помнишь?

Он это помнил. Он вспоминал об этом каждый раз, когда общался с Аббаной, — то есть постоянно. А если позволял себе забыть хотя бы на миг, она охотно возвращалась к этой теме.

— Разумеется, мой капитан. Непрерывно держу в уме.

— Вот и хорошо. — Она не уловила иронии в его голосе. Еще одна худая примета.

Эмери и Ренье ехали бок о бок. Ренье догадывался (а Эмери точно знал), что Уида намерена участвовать в скачках. Вряд ли она рассчитывает снова встретиться с принцем наедине, но пропустить такое важное мероприятие выше сил эльфийки.

Генувейфа, вся в черном, выступала, сама того не ведая, в роли «таинственной незнакомки». Оба брата опекали ее. Она оживленно вертелась на лошади, то рассматривала наряды придворных дам, то ахала при виде роскошных шатров и пестрых флагов, развевающихся на ветру, то пыталась на ходу потрогать фонари, заранее установленные на шестах.

К удивлению своих друзей, Генувейфа неплохо ездила верхом. Когда Ренье спросил ее, случалось ли ей раньше садиться на лошадь, девушка призадумалась, а потом ответила:

— Они ведь хорошо понимают людей, если им хочется.

Уиды в толпе придворных наездниц не было видно, и это еще более уверило Эмери в том, что эльфийку они увидят только во время скачек. И вероятно, сразу по окончании состязаний она опять исчезнет.

Наклонившись к брату, Эмери сказал:

— Интересно, имеет ли отношение к таинственному поведению Уиды дядя Адобекк?

— Нет, — сразу же ответил Ренье. — Она не станет слушаться. Никого. Ни Адобекка, ни тебя, ни собственного отца.

— Это иллюзия, — отозвался Эмери задумчиво. — Влюбленная женщина склонна слушать советы. Не важно, какую форму принимает ее послушание: в том, что касается ее чувств, она чрезвычайно внимательна.

— Ты говоришь о женщинах вообще? — поразился Ренье.