Пророчество

— Прости, принц, — покачал головой Уталак, — но здесь как раз начинаются пределы разумного, за которые я не могу тебя пустить. То, что сейчас произошло, очень серьёзно, и всесторонне требует моего внимания. Того лазурного юнца, что накинулся на тебя в первый день, понять можно — он искренне считал, что ты не пара Меридии. И, откровенно говоря, я с ним… кхм… Неважно. Важно то, что Мефамио действительно дуется на тебя потому, что ты заставил его понюхать перцу, а потом еще и щёлкнул по носу, удрав от него так, как он того совершенно не ожидал. Однако и такой вариант необходимо было допускать. Нельзя всегда побеждать, иногда случаются и поражения. И то, как на это поражение отреагировал Мефамио, мне крайне не нравится. Так что разговор с ним — дело неизбежное. Теперь, если это все, то я пойду…

Глава 2, в которой я первый раз имею полноценный разговор с Олесией

Кивнув мне и одобрительно улыбнувшись, Уталак развернулся и пошёл прочь. Олесия же так и осталась стоять рядом со мной. И при этом выражение её лица, искреннее и благожелательное, совсем не изменилось.

— Ты знаешь, что ты невозможная? — устало улыбнувшись, сказал ей я.

— Это как так? — удивлённо спросила девушка.

— Таких, как ты, не существует. Чистая радость. Лёгкость. Искренность в каждом взгляде и каждом поступке. Так не бывает. Ты спустилась откуда-то с небес, где нет боли, печали, страданий. Где каждый счастлив потому, что это его личный выбор. И по какой-то причине это совершенно не мешает быть счастливыми всем остальным.

— Ну, вот… такая я. Какая уж есть, — с улыбкой пожала плечами девушка.

— Ну что ж… Уталак сказал, здесь очень красивые вечерние сады. Не покажешь?

— Конечно. Идём со мной.

Хозяин Сиреневого замка не обманул. Вечерний сад, куда меня привела Олесия, и в самом деле был потрясающим. Ели, берёзы, дубы… другие, неизвестные мне деревья с жёсткими, кожистыми листьями… и, что самое удивительное, почти везде ненавязчиво висели кусты сирени. От нежно белых до ярко-алых и темно-фиолетовых цветов, эти цветки выглядывали из самых немыслимых мест.

— Это, в самом деле, красиво, — сказал я, беря за руку Олесию, — но разве ей сейчас сезон?

— А на нашем острове она круглый год растёт, — с улыбкой ответила девушка, — это дань тому, что дало название нашему Цвету.

— То есть? — я с непониманием посмотрел на неё.

— Существует легенда, — Олесия взглядом указала на одну из лавочек, и я с удовольствием сел на неё вместе с ней, — что наши самые дальние предки взяли черты своего характера из вполне материальных вещей. Про Золотой и ныне покойные Серебряные и Изумрудные кланы, думаю, можно не пояснять. Первые Пурпурные и Лазурные драконы были художниками, у которых были соответствующие любимые краски. Да, Пурпурные драконы очень любят рисовать, хотя по ним этого и не скажешь. Ну а сколько портретов, да и не только, висит в Лазурном замке, ты и сам видел. Первый же Янтарный дракон искренне был восхищён этой прозрачной, тёмно-золотой смолой и тем, как много из неё можно сделать. Потому-то среди Янтарных было больше всего умельцев-ювелиров, из-под рук которых выходили самые настоящие шедевры. Да и как выгодно вести дела с другими, они тоже быстрее всех разобрались. Потому-то другие кланы и называли их раньше дельцами. Даже до времён Убийцы драконов большинство представителей других рас предпочитало жить под лапой именно Янтарных драконов. Потому как те, невзирая на свою якобы высокую драконью кровь, всё же с толикой уважения относились к каждому, кто умел и хотел работать. Мол, честно трудись, и пошлину платить не забывай, и никто тебя и твою семью и пальцем не тронет.

Она вздохнула. Мне тоже стало немного неловко. И внезапно я обратил внимание, что каждый мой разговор с тем или иным драконом так или иначе сводится к обсуждению тому, что сделал Убийца. Как будто некое напоминание. Одновременно и мне, что, мол, человеку рядом с драконом безопасно, так и им самим, ведь когда-то жестокость и тирания стоили драконам слишком дорого.