Пророчество

Лазурный замок был очень массивный. Колонны, башни, стены — каждая его часть, казалось, вросла в землю. И при этом он стоял почти на самом обрыве, внизу которого постоянно шумели волны. Сиреневый же замок находился ровно посередине острова. И он, в отличие от Лазурного, был куда более изящным. Множество башенок, которые заканчивались острыми шпилями, на каждой башенке обязательно был балкон. Если сравнить совсем коротко, то Лазурный замок больше походил на крепость, Сиреневый же с уверенностью претендовал на то, чтобы быть самым настоящим дворцом.

Но вот мы спланировали вниз и приземлились на песок. Уталак удивительным образом опустил крыло так, чтобы я смог соскользнуть по нему, после чего припал к земле и лиловой вспышкой принял облик человека.

— Ну что ж, принц, добро пожаловать, — сказал Хозяин Сиреневого замка, — смотри-ка, нас тут уже встречают.

Посмотрев в направлении, куда указывал Уталак, я, в самом деле, увидел почти всех его домочадцев, которые с искренними и радостными улыбками подходили ко мне.

— Принц, мы так рады, что ты прибыл, — пропела Лиала, величаво ступая вперёд, — я знала, что последнее время ты очень сильно страдал. Я… улавливала эхо твоих снов. Не нарочно, я ещё плохо это контролирую. Но я твёрдо знала, — выдохнула она, подходя ко мне и обнимая, — что ты обязательно справишься.

— Молодец, принц, — кивнула Аяри, тоже подходя ближе, — знала, что ты сделаешь правильный выбор. Потому что у тебя он был, и не использовать его после того, что с тобой сделали, было бы преступлением по отношению к себе. Уж извини, — подойдя, она сцепила руки, — обнимать тебя не буду. Мне противопоказано. Да что там, сам знаешь, как на тебя влияет Золото, когда одной из Доминант полыхает Янтарь. Ну, не переживай. Тут есть ещё одна очень скромная особа, которая, тем не менее, будет совсем не прочь тебя обнять.

Вперёд вышла Олесия. Как всегда, молча, но со своей неизменной чистой и светлой улыбкой на лице. У меня вновь перехватило дыхание, когда Сирень внутри неё самую чуточку колыхнулась, приветствуя меня. И у меня тоже не было слов. Так, наверное, на самом деле выглядят ангелы. Ни одной негативной эмоции, только лёгкая, чистая радость и светлый секрет, таящийся в глубине синих глаз. Я сам невольно потянулся к ней, обнимая её. И совсем не хотел отпускать…

— Дитрих, вы еще проведёте вместе немало времени, — довольно хмыкнул Уталак за моей спиной, — пока же познакомься с моими сыновьями. Негоже их игнорировать, ведь они тебя ждали не меньше.

Согласно кивнув, я отпустил Олесию. В самом деле, из всех братьев я совсем немного знал только среднего, Рэя. С остальными же так и не успел познакомиться.

— Привет, привет, Дитрих, очень рад тебя здесь видеть, — ко мне подскочил самый младший с шапкой светлых, растрёпанных волос, радостно пожимая мою руку, — меня зовут Вилер. Чтобы тебе не нужно было лишний раз напрягаться с Цветами, мои Доминанты — Янтарь и Серебро. Здорово, правда? Я думаю, это самое классное сочетание. В моей голове бурлят бесконечные идеи — а руки сами так и тянутся претворить их в жизнь. У меня есть целая мастерская изобретений, и там мне нравится проводить куда больше времени, чем здесь, под бесконечными нагоняями Микаэро…

— Вилер, — ласково, но с очень глубоким намёком одёрнул сына Уталак.

— Да знаю, папа, знаю, — младший сын махнул рукой, — ну не лежит у меня душа сутки напролёт в небе проводить. Так что ж меня теперь, бить за это?

— Сын, не вредничай, — отмахнулся Уталак, — я никогда не запрещал тебе заниматься тем, к чему у тебя лежит душа, и всё же имеется ряд знаний, которые ты должен усвоить, потому что это твоё родовое наследие. И здесь, хоть сколько ты возмущайся, я своего мнения не изменю.

— Ладно, братишка, — сказал средний сын, чьи волосы были насыщенного, орехового цвета, — успеешь ещё наговориться с принцем. Дитрих, меня зовут Рэй, впрочем, тебе это уже наверняка известно, — Рэй подошёл ко мне, тоже пожимая руку, — как для тебя, наверное, не секрет и то, что мои Доминанты — это Сирень и Лазурь. Да, я в этом замке такая же белая ворона, каким был ты в замке Лазурном, Дитрих, — скорбно продолжил он, опуская голову, — каждый день я подвергаюсь здесь гонениям и остракизму за то, что посмел принять в себя Доминантой этот Цвет. Каждый день отец нещадно порет меня ремнём, пытаясь вытравить эту, по его словам, заразу…

— Ты у меня сейчас пятьдесят кругов вокруг стадиона полетишь, шутник, — сердито выдохнул Уталак, не пытаясь, однако, сдержать улыбки, — шутит он, принц, сам понимаешь, взрывное сочетание Цвета, и шуточки у него порой такие, что хоть стой, хоть падай.

— Ну, прости, отец, — сказал Рэй, лукаво улыбнувшись, — не удержался.

И в тот же миг его лицо скривилось от боли.

— Опять? — с едва уловимой печалью спросил Уталак, — ну сам виноват. Убеждался до того неоднократно, что тебе нельзя играться с Янтарем — и всё равно совершаешь одно и то же.