Прорицатель

— Глупость. Я не слепой и не слабее тебя, так что первое.

— Не слабее, зато неповоротливее...

— Ну, это мы уже проверяли.

— Точно.

Они помолчали. Взгляд Мея скользнул поверх головы Кнеши: прямо над ним, на навесе, торчала мощная намерзь из сосулек. Это ему не понравилось, но он ничего не сказал.

— Интересно, какие у них тут казни распространены? — задумчиво промолвил Кнеша.

— Казни?...

— Ну да. Когда мы заявимся к Императору — нас прикажут четвертовать, повесить или что-то более необычное?... Ну, знаешь, чан кипящего масла, клетка со львами...  — он явно входил в раж. Мей засмеялся, но вышло как-то невесело.

— Не думаю, что тут есть львы.

— Плевать. Какие-нибудь другие твари... Вроде той, что мы тогда видели, с крыльями.

Мей снова промолчал. Подобных они больше не встречали, однако он стал чаще смотреть на небо — понимал, как это нелепо, но продолжал лелеять свою мечту о драконах.

— У тебя было видение, — резко сказал Кнеша. — Недавно.

Мей потянулся к зеркалу, чтобы показать ему (уговор есть уговор), — но Кнеша, как ни странно, мотнул головой.

— Нет. Расскажи мне сам.

Мей помедлил, собираясь с мыслями. Формулировать видения ему всегда было трудно даже на письме, не то что устно.

— Снова женщина, но другая... Моложе, — он нахмурился, припоминая подробности. — Скорее всего, из того же Ордена. Я знаю только, что она нарушила клятву... Обет... Безбрачия, возможно. Я видел её сына. Если она родит, он будет важен для всего этого мира. Вот и всё, собственно.

— Скучно...  — разочарованно протянул Кнеша. — Кем бы она ни была, это случится, только если мир не развалится по частям раньше... Хотя пока я не вижу признаков развала. Точнее, их не больше, чем везде.

— Я тоже не вижу, — согласился Мей, заново очарованный ночным видом. — Но их и не должно быть. Вся суть в том, что это произойдёт резко, когда никто не будет готов. Это слишком несправедливо.

— Несправедливо?...  — Кнеша хмыкнул. — Ты знаешь моё мнение. Справедливо всё, что происходит. Особенно с людьми — они заслужили это... Ладно, ладно, мы заслужили, так лучше? Все, каждый.

— Но взгляни только на это место, — Мей повёл рукой вокруг себя — не столько для того, чтобы убедить Кнешу, сколько чтобы не согласиться с ним самому. — Разве оно не прекрасно?

— Прекрасно, не спорю. Без людей.

— Хочешь сказать, я опять напрасно вмешиваюсь?

— Я не знаю, Мей. Твоё дело. Я просто следую за тобой.

— И всё-таки?...

— Мне это нравится, Мей, — Кнеша впервые посмотрел прямо на него. — Ты ведь знаешь — просто нравится. Без твоего Дара мне скучно.

— Жизнь целого мира — это не развлечение, — тихо сказал Мей.

— Неужели? А что ты предложишь взамен?

Мей собрался возмутиться, но не успел. Он увидел, как глыба льда над макушкой Кнеши внезапно покрылась сетью трещин и пришла в движение, словно её кто-то расталкивал изнутри. Не особенно размышляя, он пихнул Кнешу плечом, повалил его на неопрятное, местами заледеневшее крыльцо, и они кубарем откатились в сторону. Пока Кнеша, ругаясь, рвался прочь и пытался понять, что происходит, Мей поражённо наблюдал, как сосульки валятся и раскалываются, а из нутра наледи выбирается небольшое полупрозрачное существо, делает два прыжка и мгновенно исчезает в темноте, не давая никакой возможности себя рассмотреть.

— Ну вот ещё, — заметил Кнеша, отдышавшись. — Слышал я на днях что-то о ледяных духах, но думал, что зря болтают, как всегда...

— Пошли в дом, — угрюмо предложил Мей.

Входя обратно, он почему-то был зол, и ещё как. Он опять, в очередной раз спас этого негодяя от чего-то непонятного, и зачем?... И зачем он здесь, всем чужой, и почему он, действительно, должен помогать — кто его обязал? Почему он вмешивается и есть ли смысл в их походе?

В их... Навсегда — в их. Проклятые Узы, отобравшие у него свободу. Отобравшие собственную жизнь.

Мимо рядов храпящих и посапывающих во сне людей он прошёл к своей лежанке, сел на неё, засветил лучинку и постарался отвлечься мыслями об этом духе, но не помогло. Кнеша, оказавшись поблизости, только усугубил его настроение:

— Так о чём мы там говорили, когда нас перебила эта штука?... Весьма интересная была беседа, — сказал он шёпотом. Кто-то заворчал и заворочался, но остальные спали крепко, сваленные дневными заботами. Мей бросил на него хмурый взгляд.

— Не собираюсь продолжать этот разговор.

— Потому что продолжаешь себе врать. Ты такой же, как я, Мей. В конечном счёте это и для тебя развлечение, каким были и Рагнарат, и Нери. Ты не знаешь, куда деться со своим Даром.

Мей задыхался от ненависти; она давила грудь, и становилось больно дышать. Схватить бы этого самодовольного выродка и приложить головой об стену.

Он ясно представил себе, как делает это — и вздрогнул.

Кнеша растирал окоченевшие плечи и смотрел на него со своей неизменной полуулыбкой, кривившей бледные губы — не то бесстрастной, не то насмешливой. Сколько гордыни, сколько беспринципности.

Просто животное. Себялюбивое, опасное животное.

— Я ненавижу тебя, — сказал Мей с отвращением.

— О да. Поэтому ты только что спас мне жизнь.