Пропавший

В начале первого Хауссер был на Унтер-ден-Линден, где народ плющил носы, глазея на товары, выставленные в витринах интербутиков. В бутиках вещи продавались только за западную валюту, и очень мало кто из граждан ГДР мог здесь что-то купить. Хауссер сомневался, чтобы у Клары, несмотря на то что она, работая на Шуманов, получала плату в дойчмарках, хватило бы денег на что-то дороже пары колготок.

Хауссер перешел наискосок через дорогу, по которой двигался плотный поток «трабантов» и более шикарных машин, и направился к бутику модной одежды на углу Фридрихштрассе. Перед входом стояла длинная очередь. Он показал дежурившему в дверях хлипкому юноше служебное удостоверение, и его тотчас же пропустили.

В торговом зале с приглушенным светом и пастельными стенами пахло духами, здесь царила атмосфера эксклюзивности. Клиентура состояла из дам среднего возраста и их взрослых дочерей. У всех на лицах было самодовольное и важное выражение, словно они сознавали свою принадлежность к особой, избранной касте, что, впрочем, было недалеко от истины. Хауссер подошел к кронштейну, на котором висели платья. Взглянув на ценники, он сначала подумал, что тут какая-то ошибка. Каждое платье стоило несколько сот марок, а одно даже больше тысячи.

– Могу я вам помочь? – услышал он за спиной знакомый голос.

Хауссер с улыбкой обернулся к Лене.

– Вы? – сказала она, пораженная его неожиданным появлением, и он с первого взгляда увидел, что его присутствие заставляет ее нервничать.

– Мне всегда хотелось посмотреть на эти бутики изнутри. Здесь все очень… мило, что ни говори.

– Вы хотели что-то купить?

– Давайте будем называть друг друга по имени, Лена. Зовите меня Эрхард. Как-никак мы ведь соседи. Где уж мне! Это выше моих возможностей.

– Так вы по официальному поводу?

– Ну что вы, Лена! Вы, кажется, нервничаете. – Он дотронулся до ее руки, и она вся напряглась. – Здесь нет причин для официальных посещений. Вы все тут в надежных руках. – Он со смешком обвел рукой зал. – Я уверен, что этот бутик лучше всякого западного на Курфюрстендамм.

– Этого я не знаю, но мы делаем все, что в наших силах, чтобы заработать для государства деньги. Если моя помощь вам не нужна, то я займусь нашими клиентами.

– Ну конечно же! Я не собираюсь задерживать вас больше, чем это необходимо. – С этими словами он расстегнул молнию на куртке и вынул из-за пазухи большой, плотный конверт. – Я пришел для того, чтобы вручить вам вот это.

Он протянул ей конверт, но она и не подумала его взять.

– Что… что это такое?

Он видел, что появление конверта ее встревожило. Несомненно, он напомнил Лене тот, другой, который он прислал ей в магазин с фотографиями ее мужа в обществе проституток. Он с трудом сдержал улыбку:

– Снимки, фотографии, которые я нашел.

– Что за фотографии?

– Ну как их назвать? Портреты, художественные фотографии, модные снимки. Я в этой области не специалист, – сказал он со смехом. – Откройте и посмотрите.

Она нехотя взяла конверт:

– Спасибо, но я, пожалуй, сделаю это попозже, в обеденный перерыв. Мне действительно надо идти.

– Я настаиваю.

Она тяжело перевела дух и быстро огляделась вокруг, только затем открыла конверт и осторожно наполовину извлекла снимки.

– Откуда вы их взяли?

Он развел руками:

– У меня нашлись кое-какие связи.

Лена перевернула конверт и вытряхнула фотографии. Невольно она улыбнулась:

– Давно это было.

– В тысяча девятьсот семьдесят восьмом. Ваши первые пробные фотографии. Есть несколько, где вы позируете на Александерплац. Вот видите, можно очень хорошо выглядеть и в одежде отечественной легкой промышленности. Главное – фигура! – Он улыбнулся.

– Этот снимок был для «Сибиллы»[25], – сказала она, глядя на фотографию, на которой она стояла с двумя другими фотомоделями.

– Из всех трех вы самая красивая. У вас было девятнадцать обложек. На всех побывали – от «Сибиллы» до «Модных петелек»[26].

– Больше, чем кто-либо из здешних моделей, – сказала Лена, продолжая перебирать пачку фотографий, в которых была отражена вся ее карьера фотомодели.

– Вы красивее всех актрис, каких я видал.

– Не знаю, что я должна на это сказать, – ответила Лена, складывая фотографии обратно в конверт, и, бросив на него сдержанный взгляд, спросила: – Не понимаю, зачем вы мне это показываете?

– Я нечаянно на них наткнулся и подумал, что вам будет интересно взглянуть. – Хауссер погладил усы. – Забавно, что все кончилось этим магазином.

– Я не жалуюсь.

– Правда? Может быть, это только мое впечатление, но кажется, вы были более амбициозны.

– Не понимаю, на что вы намекаете.

– Сам не знаю.

Он протянул Лене руку, она пожала ее и хотела поскорее убрать свою, но он ее удержал:

– Нет, все-таки понял. В вашей сфере красота и тем более молодость – эксклюзивный товар с очень коротким сроком годности. Тут важно продать себя как можно дороже и как можно скорей, если ты стремишься к материальному благополучию. А там уж остается только надеяться на удачу, на то, что связала свою жизнь с таким человеком, который оправдает надежды и обеспечит тебе счастливую жизнь. Вот что я имел в виду. До свидания, Лена!