Пропавший

– Ну и что? – Томас потянулся, чтобы снова завладеть визитной карточкой, но Эдуардо отвел руку подальше, так что Томас бросил эти попытки. – Прямо как маленький!

– Встречаешься с ней?

– Не болтай ерунды! Я пытаюсь ей помочь. Вот и все.

Вернулся за стойку Йонсон.

– Что это там? – спросил он, кивая на карточку.

– Новая подружка Ворона. Архитекторша и обаяшка.

– Я едва с ней знаком, – возразил Томас, энергично мотая головой.

– О’кей, раз ты с ней не встречаешься, то можно я ей позвоню?

На этот раз быстрее оказался Томас. Он выхватил у Эдуардо визитную карточку и убрал ее обратно в карман:

– Тебе и так, по-моему, некогда скучать.

Эдуардо самодовольно усмехнулся и снова уткнулся в лэптоп.

– Это как будто сестра того исчезнувшего бухгалтера, если не ошибаюсь?

Томас понимал: тому, что Йонсон уже знает про эту историю, удивляться нечего, но все же покосился на Эдуардо, чтобы окончательно удостовериться, откуда исходят сведения.

– Об этом все и так давно слышали, – буркнул Эдуардо, не поднимая глаз от лэптопа.

– Ты знаешь его? – спросил Томас, переведя взгляд на Йонсона. – Он сюда когда-нибудь заходил?

– Если и да, то я об этом ничего не знал и не ведал. И слава богу! – Йонсон взял из мойки тряпку и начал вытирать стойку. – Надо быть совсем уж глупой скотиной, чтобы воровать там, где работаешь, да еще столько лет.

– Или Робин Гудом. Отбирать у капиталистов и отдавать бедным. Может быть, он поэтому так поступил? – сказал Эдуардо, продолжая стучать по клавиатуре.

Йонсон бросил на него неодобрительный взгляд:

– Речь в этом случае о почтенном фамильном предприятии.

– Значит, феодальные порядки, где во главе руководства стоят закоренелые капиталисты. Это еще хуже. Хорошо, что он успел сбежать.

– Ты их знаешь? – спросил Томас Йонсона.

Йонсон отрицательно покачал головой:

– Лично не знаком, но Лауритцены – это неотъемлемая часть жизни для тех, кто вырос тут, в Кристиансхавне. – Последнюю фразу он произнес, глядя на Эдуардо. – При их участии была отремонтирована половина домов этого района. А сколько они создали рабочих мест в Кристиансхавне, этого даже невозможно сосчитать.

Эдуардо презрительно фыркнул:

– В основном они берут на работу низкооплачиваемых восточных гастарбайтеров. Несколько лет назад я писал об этом предприятии. Куча громких скандалов с профсоюзами.

– То есть если человек не из вашей шайки коммунистов, то его можно обворовывать. Ты это хотел сказать? – Перегнувшись через стойку, Йонсон грозной тенью навис над Эдуардо.

Эдуардо посмотрел на него с глупой улыбкой:

– Да я же ничего такого не говорю, amigo![22]

Йонсон перевел взгляд с Эдуардо на Томаса:

– После этого случая Лауритцену пришлось провести увольнение. Я даже слышал, будто бы он задолжал по счетам многим из поставщиков. Не хочу сплетничать, но так говорят.

– Странно – принимая во внимание, что из сейфа пропало всего сорок пять тысяч, – сказал Томас. – Ведь такая фирма, как эта, должна, вероятно, ворочать миллионами?

Йонсон безнадежно махнул рукой:

– Я только пересказываю то, что слышал, сплетничать не хочу.

– Это мы поняли, и, однако же…

Томас снова взялся за пиво. В этой истории одно с другим не сходилось.

– А что ты думаешь?

Томас взял еще полную стопку, которая стояла перед Эдуардо, и осушил ее. Эдуардо только слабо протестовал.

– Какой мотив был у Могенса? Почему пошел на воровство? – задал Томас вопрос, ни к кому не обращаясь.

– Потому что он дрянной человечишка, – ответил Йонсон.

Томас покачал головой:

– Это объяснение касается только его характера, но ничего не говорит о мотиве. Почему он решил опустошить кассу и скрыться?

– Может быть, кто-то вымогал у него деньги? – вслух предположил Эдуардо.

– Угроза и ее следствие должны быть как-то соизмеримы по масштабу. А тут сумма мала, так что вымогательство не имело смысла.

– Может быть, он, как и все датское население, мечтал о другой жизни, – сказал Йонсон, кивнув на сидевших в зале посетителей.

– Если он мечтал о побеге, чтобы начать новую жизнь в другой стране, ему нужна была добыча посолидней. Могенс был не дурак, он знал, сколько денег лежит в сейфе. И если сложить это с тем, что ты сейчас рассказал насчет массовых увольнений и неоплаченных счетов, это может значить только одно.

– Я вовсе не хочу разводить сплетни.

– Это значит, что Могенс унес больше той суммы, о которой было заявлено в полицию.

Эдуардо поднял голову от компьютера:

– Серые деньги? Хорошая история для очерка.

– Которого ты не напишешь, – отрезал Томас.

– И учти, что здесь наложен пожизненный запрет публиковать что-то на эту тему, – добавил Йонсон.

– Само собой. И перестаньте вы оба на меня так смотреть!

В эту минуту на пороге появилась молоденькая блондинка. Не глядя по сторонам, она подошла к Эдуардо и обняла его. Эдуардо испуганно к ней обернулся.

– Так вот где ты прячешься! – сказала девушка.

Томасу она показалась похожей на ту, что он видел вчера у Эдуардо на кече, но Эдуардо не стал знакомить ее с приятелями, а торопливо сложил свой компьютер.

– Ну что? Поищем уютное местечко, где поужинать? Что-нибудь поромантичнее.