Пропавшие в Эдеме

И он (или она) уступает, протягивает мне руку, поднимает меня, я все еще без сил после опустошающего мужского оргазма, но моя душа так горит желанием узнать ответ, что я иду туда, куда меня ведут, мы снова слышим транс и вливаемся во множественное тело, в ноздри мне ударяют запахи пота, так много разных запахов пота касаются моих ноздрей, а в сердце этого множественного тела стоит – кто бы вы думали? – Омри, грустный викинг, его волосы распущены, длинные и красивые, как у женщины, на шее большой барабан, и он с силой в него ударяет, импровизирует между фрагментами транса, и я мысленно говорю ему: привет, как дела, – а он мысленно отвечает мне: ждать нелегко, – а я мысленно отвечаю ему: не ждать тоже нелегко, – и никто из нас не произносит ни слова, мы разговариваем только мысленно, и я начинаю танцевать перед ним, как танцевала когда-то на рейвах на Мертвом море, не обращая внимания ни на кого, с закрытыми глазами, а когда через несколько секунд я их открываю, передо мной оказывается доктор Каро, легко мне кланяется и спрашивает: «May I?»[166] И я разрешаю, он аккуратно берет меня за руку, и мы начинаем танцевать вальс, медленно, празднично, как отец танцует с дочерью на свадьбе, как мой папа танцевал со мной на моей свадьбе, и я удивленно говорю ему: «Как, и вы тоже здесь?» Он отвечает: «В каком смысле, Хели? Все здесь, это же выпускной бал» – и прижимает меня к себе, малость слишком сильно, и мы кружимся, рассекая это множественное тело, сплетение всех этих рук и шей, и выходим с другой стороны, ступаем на дорожку из мраморной крошки, там полным-полно чистой мраморной крошки[167], она оседает под нашими ногами, а в конце дорожки возвышается шатер, похожий на палатку спасателя на пляже, но только гораздо выше, забраться в него можно по приставной лестнице, и доктор Каро разжимает руку – у него слишком крепкая хватка – и говорит мне: «Госпожа Раз, дальше вы сами», – и я ставлю ногу на первую ступеньку, пробую, достаточно ли она устойчивая, начинаю подниматься, но стоит мне забраться на ступеньку выше, как у лестницы вырастает еще одна ступенька, я поднимаюсь – и добавляется еще одна ступенька, тогда я начинаю подниматься быстрее, чтобы оказаться на самой верхней, но это не помогает, потому что новые ступеньки вырастают с такой же скоростью, и наконец я сдаюсь, останавливаюсь, прекращаю попытки – и как раз тогда лестница вдруг превращается в эскалатор и везет меня наверх…

А в шатре спасателя – диджей, который Бог, и Бог, который диджей, это на самом деле логично, потому что тот, кто управляет саундтреком, правит миром, у диджея – белые шаровары, черная блузка, и диджейский пульт с двумя проигрывателями, и ноутбук, и все нужные гаджеты, на ушах большие черные наушники, ей открывается идеальный вид на множественное тело, и ей прекрасно видно, как музыка влияет на всех, она не замечает, что я вошла, она как раз меняет треки, делает то, что принято у диджеев: проигрывает два трека одновременно, позволяя понять, какая песня сейчас начнется, и я жду, пока завершится этот трековый пересменок…

И только потом трогаю ее за плечо, она оборачивается – изумления не видно, напротив, она будто уже ждала моего прихода, но не так, как ожидают хороших вестей, а так, как ждут Судного дня, она снимает наушники и говорит: «Здравствуй, Хели», я говорю: «Здравствуй» – и добавляю: «Я хочу знать, что произошло с моим Офером», – а она улыбается гнилой улыбкой и говорит: «Если я расскажу тебе, то мне придется тебя убить». Я думаю: ладно, рискну, и она слышит мою мысль, хотя я не произнесла ее вслух, и говорит: «Я серьезно», – а я говорю: «Я тоже серьезно…»

Дальше конец эпизода, и она начинает плакать, Бог плачет, вода низвергается на весь мир и на эту вечеринку, и множественное тело, которое под нами, утопает в грязи, как на Вудстоке[168], но не перестает танцевать ни на секунду под звуки барабана Омри, и она говорит:

– Мне так жаль, ты не представляешь, как мне жаль…

Я говорю:

– Перестань извиняться и расскажи, наконец…

А она:

– Он пришел на вечеринку, которую мы тут проводили ровно год назад, без приглашения, но один из сторожей был когда-то религиозным и пропустил его – они оказались знакомы. Поначалу он был малость в шоке, как и все, но очень быстро расслабился и танцевал несколько часов, совершенно обезбашенно, всю душу вложив в этот танец, как будто годами ждал возможности перестать держать себя в руках… Тут я увидела, как он идет к коврикам с каким-то мужчиной, потом – с другим мужчиной, потом он упал на траву, видимо, эту таблетку ему было нельзя, уже после я прочитала, что он болел редкой болезнью, – возможно, дело в этом, мы не всё знаем о побочных эффектах этих таблеток, поэтому так тщательно отбираем людей…

– Недостаточно тщательно, как выяснилось…

– У нас всегда дежурит санитар, он пробовал сделать ему искусственное дыхание, но очень быстро стало понятно, что это конец, а сообщить мы никому не могли, понимаешь?

– Нет, вообще не понимаю.