Пропавшая нимфа

Поль упал навзничь, сильно ударившись затылком о переборку.

На этом наша схватка закончилась. Еще задыхаясь, я смотрел на поверженного к моим ногам бандита и ждал, когда успокоюсь и сердце перестанет так колотиться. Колени мои подгибались. Наверное, я был похож на загнанную лошадь.

Итак, мне удалось вывести из игры двух врагов, оставался лишь один Ван Воорен. Но на этот раз я был не с голыми руками. Кольт, использованный мной только как массивный предмет, оказался грозным оружием, и я сразу же уверовал в его мощь. Это меня подбодрило.

* * *

Послушав несколько минут звуки, доносившиеся извне, я наконец убедился, что моя схватка с Полем осталась незамеченной. Очевидно, стук мотора перекрывал все остальные шумы. Если не считать ритмичного тарахтения дизеля, на яхте царила полная тишина.

Я пробрался по коридору.

На капитанском мостике стоял Ван Воорен и сосредоточенно наблюдал за ходом яхты. Без сомнения, он ничего не подозревал.

Однако в ту самую секунду, когда я готов был выйти на палубу, что-то шевельнулось впереди. Я машинально нагнулся, и это меня спасло: пуля просвистела прямо над головой.

Непростительно и легкомысленно я предположил, будто Ван Воорен ничего не заметил.

Приподнявшись, я рукояткой револьвера разбил лампу под потолком и прижался к переборке возле двери.

Вторая пуля вонзилась рядом в деревянную обшивку.

Я имел то преимущество, что скрывался в темноте, а Ван Воорен был на свету. Он меня не видел совсем, а я наоборот – превосходно. Поняв это, он бросился на пол и стал оттуда обстреливать вход в коридорчик.

Боюсь, поступил я не очень гуманно, но воспользовался телом Поля, как щитом, затаившись за ним. Вероятно, если бы не это, Ван Воорен в конце концов все же подстрелил бы меня. До сих пор не могу забыть, как отвратительно пули вонзались в его недавнего подручного, но тот к счастью, на это уже не реагировал. Ван Воорен довершил то, что начал я, и теперь уже Поль был, без сомнения, мертв.

Но наступила минута, когда патроны у моего противника подошли к концу. Ван Воорен приподнялся, чтобы перезарядить пистолет.

Отодвинувшись от трупа, чтобы он не помешал, я тщательно прицелился в силуэт своего врага и выстрелил. Тот упал.

Я выстрелил еще дважды. Ответа не было.

Опасаясь какой-то хитрости со стороны этого страшного человека, я долго ждал, потом осторожно пополз к нему, не поднимая головы и прижимаясь к палубе. Перед собой для прикрытия я толкал труп Поля.

Ван Воорен остался безучастным.

Я не мог дольше находиться среди мертвецов, мои нервы не выдерживали. Надо было что-то предпринять, даже если бы это грозило мне смертью.

Я дополз до лестницы, встал на четвереньки и начал медленно подниматься, держа палец на спусковом крючке кольта.

И только тут понял, почему Ван Воорен больше не стрелял. Согнутый, он сидел, повернувшись в сторону «моего» коридорчика, рука его сжимала пистолет с глушителем, но лицо было разворочено страшной раной, из которой сочилась кровь.

Значит, пуля моя достигла цели: Ван Воорен был убит наповал.

Глава 13

Итак, стеклянная рубка опустела. Я осторожно вошел в нее и убедился, что «Кристобаль» продолжал свой путь на автоматическом управлении, без команды.

Я не был знатоком судовых механизмов, в юности имел дело только с моторными лодками, поэтому перед щитом управления, освещенным слабым зеленоватым светом, замер в полном недоумении. Там было множество каких-то кнопок и рубильников.

Наконец я отыскал ручку с надписью «Газ» и повернул ее к отметке «Стоп», но не до конца, поэтому скорость яхты резко снизилась, а работа двигателя не прекратилась.

Маяк освещал море белым прожектором с интервалами в три минуты. Этот единственный источник света находился на берегу, и я пришел к выводу, что до него еще очень далеко. Конечно, это была всего лишь догадка, ничем не подтвержденная.

Я заметил возле кресла рулевого бутылку крепкого шотландского виски и сделал несколько глотков. Оно сначала обожгло рот и желудок, а потом разлилось благодатным теплом по всему организму, и я почувствовал прилив новых сил.

С Ван Воореном делать было нечего, но для страховки я навел на него луч карманного фонарика, найденного в рубке, и тут же отвел глаза в сторону – меня замутило. Вид изуродованного лица был ужасен.

После этого пошел проверить состояние Франсиса. Возле Поля не стал задерживаться, так как в его смерти не сомневался.

Я вошел в каюту, где запер Франсиса, снова ввинтил лампочку и зажег свет.

Тот с землисто-серым лицом лежал на спине и с трудом дышал. С первого взгляда мне стало ясно, что он не жилец на белом свете, осталось ему совсем немного.

Я наклонился к нему.

– Франсис, ты меня узнаешь?

Он открыл глаза, посмотрел довольно осмысленно и ответил:

– Это вы, доктор? Мне плохо…

– Ничего, поправишься.

– Тут больно…

Он потянулся к голове, но я удержал его. Со страдальческим видом он попросил:

– Вылечите меня, доктор.

Доктор…