Пропавшая гора

По слову «готово!» они собираются вокруг горячей парящей массы и, не обращая внимания на обожженные губы и языки, едят с помощью ножей.

Вскоре шкура очищена, все ее содержимое съедено. При крайней необходимости они могут съесть и шкуру. Но сейчас такой необходимости нет, и индейцы оставляют ее своим тезкам — койотам.

За этим гомеровым пиром следует курение, потому что все американские индейцы курят растение с никотином. Они делали это еще до того, как каравеллы Колумба расправили свои паруса в Гаитянском море.

У каждого койотеро в лагере есть трубка и сумка с табаком, подлинным или фальсифицированным: это зависит от удачи и от того, как давно был набег на поселок бледнолицых.

Выкурив трубку, они прячут ее, и все снова на ногах. Остается выкопать колышки, свернуть привязные веревки, сесть верхом и ехать, потому что на лошадях уже их легкие и легко надеваемые седла и узда.

Вождь отдает приказ садиться верхом, но не словами, а своим примером: садится на спину своей лошади. И все выезжают, как и раньше, строем по двое, растянувшись по равнине.

Не успевает последний индеец оставить лагерь, как его заполняют живые существа другой разновидности — волки, чей вой слышался всю ночь. Учуяв запах убитой лошади, они бросаются к ней и пируют на костях.

* * *

Вскоре после выезда из лагеря индейцы теряют Серро из вида. Объясняется это тем, что они погружаются во впадину на равнине между похожими на хребты возвышениями; впадина тянется на несколько миль, прежде чем снова станет видна гора. Но индейцы хорошо знают дорогу, и ориентиры им не нужны. И они не торопятся. Намеченное заранее место у озера они смогут достигнуть до того, как солнце станет слишком жарким; там они смогут до вечера лежать в тени. Поэтому они движутся неторопливо с целью беречь силы лошадей.

Много разговаривают, громко и со смехом. Они выспались и хорошо позавтракали; к тому же днем нет опасности неожиданно столкнуться с врагом. Тем не менее они по привычке настороже и время от времени внимательно разглядывают горизонт.

Вскоре они видят то, что становится предметом серьезного обсуждения. Не на горизонте и не на равнине, а над головой, в небе. Это птицы. Почему птицы? И почему они привлекают внимание койотеро? Ничего особенного, если бы это были другие птицы. Но это стервятники, черные падальщики двух разновидностей: грифы и канюки. Индейцы не бросили бы на них второй взгляд, если бы он вели себя, как обычно, летали кругами или спиралями. Но эти пролетают над головой по прямой, быстро машут крыльями, очевидно, стремясь туда, где много падали. Десятки стервятников вытянулись в линию и летят туда же, куда движутся индейцы, — к горе Научампатепетл.

Что может привлекать стервятников? Этот вопрос индейцы задают друг другу; никто не может на него ответить, все высказывают предположения. Они нисколько не встревожены, но это зрелище их возбуждает; и они ускоряют ход, чтобы увидеть, что привлекает птиц. Это должно быть что-то большее, чем мертвый олень или антилопа: слишком много птиц летит туда, и летят они издалека. То, что они летят высоко и по прямой, свидетельствует, что они давно держатся этого курса.

Поднявшись по склону впадины, смуглые всадники снова видят гору и также то, что заставляет их неожиданно остановиться, — пурпурную дымку над северным концом горы, постепенно рассеивающуюся, поднимаясь высоко в небо. Туман, поднимающийся от воды, которая, как они знают, там есть? Нет; их опытный взгляд сразу определяет причину появления дымки — это действительно дым. Они также уверенно узнают дым от лагерных костров. У Научампатепетла расположились лагерем какие-то другие опередившие их путники.

Кто? Индейцы-опата? Маловероятно. Сыновья труда, индейцы-рабы, как презрительно называют их эти головорезы, родственные им лишь по расе, опата не покидают свои поселки и клочки культивированной земли вокруг них. Они не могли так далеко уйти от своих домов в дикую местностью. Скорее это отряд бледнолицых; они ищут сверкающий металл, который, как знают апачи, заводит врагов в сердце пустыни, на их территорию, приводит к гибели, а губят их они. Если костры, которые они видят сейчас, принадлежит такой группе, она обречена; так во всяком случае думают эти кентавры, надеясь, что они правы.

Пока они смотрят на голубовато-пурпурное облако, определяя его размеры, обсуждая, сколько людей там может быть и что это за люди, их внимание привлекает другое облако, беловатое и меньшее по размеру, всего лишь порыв над вершиной горы; отделившись от вершины, облачко поднимается верх.

Койотеро знают, что это след выстрела или нескольких выстрелов, хотя никакой звук не достигает их ушей. В разреженной атмосфере высокогорных лланос у зрения преимущество перед слухом, звуки слышны на меньшем расстоянии. До горы все еще больше десяти миль, и, даже если бы на вершине выстрелила пушка, они едва ли услышали бы звук выстрела.