Пропавшая девушка

— Нет. Он сказал по телефону…

— Он чем-то меня ударил, — прошептала Лиззи, вглядываясь в меня огромными, словно молящими о помощи, глазами. — Я, кажется, упала. Тогда он начал шептать мне на ухо. Склонился надо мной и шептал. Он был не в себе. Совершенно не в себе, Майкл. Все повторял: «Одного за другим… Одного за другим…». Он хотел сказать, что достанет нас всех, одного за другим.

24

Диего смял в руке банку кока-колы и кинул на стол.

— Так что Лиззи сказала полиции? — спросил он.

Я закатил глаза.

— Пожалуйста, не захламляй обеденный стол, — попросил я. — Хорош уже. Иди в мусорку кинь.

Он рыгнул.

— Хорошо, мамуля. — Оттолкнулся от стола, отвесил мне подзатыльника и пошел на кухню.

— С Лиззи все хорошо? — спросил Гейб не отрываясь от сцены, которую рисовал. Черный фломастер скрипел по бумаге.

Мы трудились над проектом для учительницы английского языка мисс Кёрди. Нам не хотелось писать традиционное унылое сочинение о «Макбете». Всю эту дребедень на тему того, какой он был слабый и безвольный, и какой честолюбивой была его жена. Скукотища.

Поэтому мы делали раскадровки для видеоигры по мотивам «Макбета». Наш Гейб — лучший художник в группе. Когда он был моложе, то всерьез мечтал стать иллюстратором комиксов. Так что он делал наброски сцен, а мы с Диего помогали.

— Ага. У нее синяк на лбу, но порез не слишком глубокий, — сказал я.

— А копам она что сказала? — спросил Диего, возвращаясь с новой баночкой колы.

— Соврала, — ответил я. — Не хотела говорить им, как мы сбили парня и бросили умирать в снегу. Так что она сказала, что это был тип в маске, которого она не узнала. Пытался, дескать, обчистить шкафчики. Она, значит, увидела, подняла крик, он врезал ей и сбежал.

— Хорошо врет, — сказал Диего. Он поднес банку ко рту и шумно отхлебнул. — Все что бы защитить вот этого симпатягу. — Он пребольно ущипнул меня за щеку. — Должно быть, настоящая любовь.

— Заткнись, — отгрызнулся я, оттолкнув его руку. — Ничего смешного. Если этот псих Энджел говорил всерьез…

— Где ничего смешного? — В столовую вошла мама. В руках она несла отделанную красным бархатом шкатулку с украшениями.

— В «Макбете», — поспешно ответил я. — «Макбет» точно не комедия.

Она поставила шкатулку на другой конец стола.

— Я играла одну из ведьм в студенческой постановке в Миддлбари, — сказала она. — До сих пор помню, как обожгла руку сухим льдом в ведьмовском котле.

Мне кажется, мама помнит все свои «боевые ранения». Большинство рассказов о своей молодости она заканчивает тем, как получила очередную травму. Мне вдруг вспомнилась одна из ее историй о том, как она сломала руку, впервые катаясь на двухколесном велосипеде.

— Вы играли в театре? — удивился Гейб.

Она сдула прядь волос со лба.

— Это длинная и печальная история. Я хотела поступать в театральный, но родители сказали, что это пустая трата времени, и они не станут оплачивать мое обучение.

— И куда же вы поступили? — спросил Гейб.

Мама хохотнула:

— На филфак.

Мы тоже засмеялись.

— Вы не возражаете, если я почищу свои украшения, пока вы работаете? — спросила мама. Не дожидаясь ответа, она уселась на противоположном конце стола, открыла шкатулку и принялась вынимать оттуда кольца и серьги.

— Мы подходим к убийству, — сообщил Гейб, потянувшись за чистым листом бумаги.

— А не сделать ли так, чтобы игрок мог выбрать себе жертву? — предложил Диего. — Ну, знаете, типа «кого Макбет прикончит первым?». Дадим ему автомат, чтобы он носился по замку и…

— Ближе к тексту, — перебил я.

— Ну, так не весело, — обиделся Диего. Покачал головой. — Может, вся идея лажовая.

Гейб взглянул на него исподлобья.

— Мы отлично начали. Тебе пороху не хватает что-либо закончить.

Диего помахал кулаком перед его носом:

— Я тебя закончу.

— Так, ребята, — вмешалась мама. — Без драк.

— Да я шучу, — сказал Диего и сжал загривок Диего.

Мама уже разложила свои украшения. Она подняла браслет.

— Полюбуйтесь. Не полируешь серебро — оно чернеет. Когда я его в последний раз чистила?

— А если автомат будет у миссис Макбет? — не сдавался Диего.

— Она не миссис Макбет. Она леди Макбет, — сказал я. Почему я постоянно должен его поправлять?

Мама вздохнула.

— Мне нужно больше очистителя для серебра. — С этими словами она встала и вышла из столовой.

Через мгновение с грохотом распахнулась входная дверь и в столовую влетела Лиззи — пуховик нараспашку, волосы растрепаны.

— Вы его видели? — выкрикнула она, задыхаясь.

Мы втроем повернулись к ней.

— Кого? — спросил я.

— Энджела, — выдохнула она, держась за бок и пытаясь отдышаться. — Так вы его не видели? Я увидела его с подъездной дорожки. Он следил за вами через окно. Он там, снаружи. Он все еще там!

Мы с Гейбом и Диего не проронили ни слова. Мы дружно вскочили. Я повернулся к окну столовой. Бледный лунный свет отражался в стекле. За окном никого не было.

Не задумываясь, мы сорвались с места. Пронеслись мимо Лиззи, через гостиную, выскочили на крыльцо. Стояла ясная, холодная ночь. Огромная полная луна низко висела над крышами домов, отчего пятна снега на лужайке сверкали ярко, как днем.