Пропасть

Николай решительно затушил сигарету, вышел из машины и быстро зашагал к лодочной станции. Прохладный ветер нес влажный воздух с реки. Легкая волна разбивалась о гранитный парапет. Лодки покачивались у причала. Он остановился на самом краю, долго смотрел на воду, на далекий остров, куда больше так и не попал. Он вспоминал лицо Светланы, ее глаза, голос, задорный смех — и понимал, что тогда, три года назад, предал ее. Пусть между ними ничего не было, всего несколько невинных встреч, но он заронил в ее душу надежду и позорно сбежал, так и не сумев объясниться. Сегодня та же опасность существовала и по отношению к Вере. Решать необходимо было сейчас, пока не поздно, если он собирался развивать какие-то отношения с ней, нужно было прямо сказать самому себе: с Виолеттой необходимо развестись. Все равно они уже давно не живут как муж с женой. Ей можно предложить вполне приемлемые условия. Оставить дом, назначить достойное содержание, но больше не поддерживать иллюзию семьи. Семьи ведь на самом деле не было. Имелась некая фикция. Все, что их связывает, — так это печать в паспорте. Пусть там появится другая печать. Ничего страшного в этом нет.

Похлопав по карманам, Николай не нашел сигарет: конечно, они же остались в машине! Сделал несколько шагов, остановился. С чего вдруг он опять закурил? Не будет он так уж поддаваться эмоциям. Нечего переживать, все уже давным-давно пережито, просто сегодня необходимо переговорить с Виолеттой. Объяснить ей, что дальнейшая совместная жизнь невозможна, попрощаться, а завтра подать заявление о разводе. Все, пришла пора начинать новую жизнь.

Сев в машину, Николай задумался, что он скажет Вере, и с ужасом понял, что совершенно не догадывается, что она думает по этому поводу. Он и словом не обмолвился о тех чувствах, которые испытывал к ней. Вдруг она даже и не помышляет о том, чтобы выйти за него замуж, жить одной счастливой семьей?

«Ну и что? Я стану добиваться ее любви! Рано или поздно она станет моей! Нужно только доказать Вере, что я достоин стать ее мужем. Пусть для этого потребуется время, но я докажу», — решил он и направил машину к дому.

Вечером Лике не сиделось в палате. Появление вместе с мамой Николая Владимировича сильно взволновало ее. Очень хотелось с кем-то поделиться, посоветоваться, найти способ уберечь маму от ошибки. Она вышла в холл, немного посидела перед телевизором, но передача оказалась неинтересной, спустилась в парк. Оранжевые шары светильников выхватывали из сумерек клумбы с тюльпанами. Где-то звучали голоса. На скамейке недалеко от входа виднелась одинокая фигура девушки. Подчиняясь неясному импульсу, Лика решилась подойти к ней.

— Привет! Ты чего скучаешь? — спросила Лика, присаживаясь рядом.

— Тебе какое дело? Заняться нечем? — огрызнулась девушка.

— Просто поговорить с кем-нибудь захотелось. Тоскливо, — объяснила Лика.

— Слушай, подруга, а не могла бы ты тосковать где-нибудь в другом месте?

— Извини, но мне показалось, что тебе тоже не слишком весело, — миролюбиво улыбнулась Лика.

— У тебя закурить нет? Муха назойливая, — вдруг помягчела девушка.

— Нет, я не курю, — засмеялась в ответ Лика. — А тебя как зовут?

— Санька или Шурка. Вообще, как ты понимаешь, я Александра. А тебя?

— Лика. Ты здесь как очутилась?

— Как и все, из-за наркоты. Можно подумать, ты ангелочек, тут просто отдыхаешь, — со злостью в голосе ответила Санька.

— Нет, конечно, я из окна хотела выброситься, мамка не дала.

— Под кайфом или когда ломало?

— Ломало. Ты на чем сидела? — спросила Лика.

— На траве, после того как мамашин хахаль меня изнасиловал, я травку курить начала.

— Как изнасиловал? — удивилась Лика. — Каким таким образом?

— Как раз не образом, а этим самым. Мамка моя с ним напилась, уснула, ну, тут он меня и трахнул. Сколько раз я ей говорила: гони ты этого ублюдка, нет, любовь у нее. Какая на фиг любовь, если он на десять лет ее моложе. Вот и доигралась. Теперь под следствием, а я здесь.

— Как это, насколько я знаю, эта клиника платная, причем дорогая, у вас что, денег было полно?

— Нет, отец пристроил. Он когда от мамки ушел, все пытался меня отсудить, не получилось. Ну вот, теперь меня ему отдадут по закону, если мамку осудят.

— А за что ее могут осудить? — удивилась Лика.

— Так она же, когда проснулась, увидела своего хахаля на мне, за нож схватилась — и отчекрыжила ему женилку. Под самый корень. Чтоб, значит, уже никогда и ни с кем. Я думаю, правильно сделала.

— Я слышала, что обратно можно пришить, — тихо сказала Лика.

— Нет, этому уже не пришьют, мамка ее в окно выбросила, так что — не нашли.

— Ты ее жалеешь? — осторожно поинтересовалась Лика.

— Кого? Мамку? С какой стати! Не я же этого урода в дом привела! Жила бы спокойно с отцом, ничего страшного бы не случилось, — зло усмехнулась Санька.

В душе у Лики похолодело: а вдруг и у нее так получится, как у несчастной Саньки? Что, если этот Николай Владимирович тоже такой, как хахаль Санькиной матери? Некоторое время она еще сидела на скамье, пока всех не попросили разойтись по своим палатам.