Пропащий

Она засунула руки поглубже в карманы и пожала плечами:

– Мне просто надо кое-что выяснить.

– О чем?

Кэти отрицательно покачала головой. Я не стал давить. Она улыбнулась мне на прощание, и я запрыгнул в фургон.

– Кто она? – спросил Крест.

Я объяснил. Мы ехали по вечернему городу. За сиденьем лежали одеяла и пакеты с бутербродами для детей. Как и рассказы о пропавшей Энджи, они отлично помогали завязать разговор, и, в любом случае, у детей было что поесть и чем согреться. Я не раз наблюдал, как Крест творил настоящие чудеса, пользуясь этими нехитрыми средствами. В первый раз ребенок, как правило, отказывался от всякой помощи. Иногда даже ругался и вел себя враждебно. Но Крест не обижался – просто продолжал приезжать. Как он говорил, постоянство – ключ ко всему. Надо показать ребенку, что ты всегда на месте и готов помочь. И помогаешь независимо ни от чего, без всяких условий. Через несколько ночей он обязательно возьмет бутерброд, а потом и одеяло. И вскоре уже будет ждать, когда ты приедешь на своем фургоне.

Я протянул руку и достал бутерброд.

– Опять сегодня работаешь?

Крест наклонил голову и посмотрел на меня поверх темных очков.

– Нет, – буркнул он. – Просто сильно проголодался.

Некоторое время мы ехали молча.

– Слушай, Крест, до каких пор ты будешь ее избегать?

Он ткнул в кнопку радио и начал подпевать зазвучавшей песне. Потом неожиданно спросил:

– Ты сильно удивился, когда узнал, что у Шейлы был ребенок?

– Да.

– А ты бы удивился, если бы узнал такое про меня?

Я повернулся к нему.

– Ты не понимаешь ситуации, Уилл.

– Но я хочу понять.

– Давай-ка сосредоточимся на чем-нибудь одном.

На улицах в этот вечер было удивительно мало машин. Мы проехали почти через весь город и свернули на север по Гарлемской набережной. Заметив кучку детей под путепроводом, Крест остановился и заглушил мотор.

– Заодно и поработаем.

– Тебе помочь?

Он покачал головой.

– Я быстро.

– Бутерброды нужны?

Крест задумчиво оглядел свои запасы.

– Нет, у меня есть кое-что получше.

– Что это?

– Телефонные карточки. – Он протянул мне одну. – Я уговорил компанию «Телерич» пожертвовать нам больше тысячи таких. Детишки от них с ума сходят.

В самом деле: едва завидев Креста, дети так и кинулись к нему. Он знал свое дело. Я всматривался в их лица, пытаясь разделить общую грязную массу на отдельных индивидуумов с собственными желаниями, мечтами и надеждами. Выжить здесь непросто. И дело не столько в невероятной чисто физической опасности – с этим многие справляются. Главное, что разлагается и гибнет, – это душа, личность. Стоит разложению достигнуть определенного уровня – и все, конец.

Шейла выкарабкалась вовремя. А потом ее убили…

Я заставил себя встряхнуться. Сейчас не до того: надо сосредоточиться на работе. Работа поможет справиться с горем – пусть оно подстегивает, а не расслабляет. Надо делать свое дело. Ради Шейлы, как бы сентиментально это ни звучало.

Крест вернулся через несколько минут.

– Вперед и с песней!

– Ты не сказал, куда мы едем.

– Угол Сто двадцать восьмой улицы и Второй авеню. Ракель будет ждать там.

– А что там такое?

– Похоже на след, – улыбнулся он.

Мы свернули с шоссе и поехали через район новостроек.

Я заметил Ракель за два квартала. Это было не трудно. Размером с небольшое государство, он напоминал экспонат в музее современного искусства. Крест замедлил ход рядом с ним и нахмурился.

– В чем дело? – спросил Ракель.

– Розовые туфли с зеленым платьем?

– Это же коралл с бирюзой! – возмутился Ракель. – А красный цвет сумочки их объединяет.

Крест пожал плечами и остановил фургон перед домом с потускневшей вывеской «Аптека Гольдберга». Только я вышел, как Ракель немедленно заключил меня в объятия, похожие на мокрые резиновые тиски. От него густо несло одеколоном.

– Я так тебе сочувствую, – прошептал он.

– Спасибо.

Он отпустил меня, и я снова смог дышать. Ракель плакал. Слезы, смешанные с тушью для ресниц, оставляли черные полосы на щеках и скапливались в щетине на подбородке. Они отражали разноцветные уличные огни и делали его лицо похожим на рождественскую открытку.

– Эйб и Сэди ждут внутри, – сказал трансвестит Кресту.

Тот кивнул и вошел в аптеку. Я последовал за ним. Над дверью звякнул колокольчик. В помещении пахло вишневым освежителем воздуха. Вдоль стен тянулись полки, беспорядочно заваленные бинтами, дезодорантами, шампунями, леденцами от кашля и прочим аптечным товаром. К нам вышел старик в белой рубашке, вязаном жилете и очках для чтения со стеклами в виде полумесяца. Густая копна совершенно белых волос напоминала напудренный парик. Пышные кустистые брови придавали старику сходство с филином.

– Поглядите-ка! Это же мистер Крест! – Он обнял моего друга, похлопывая по спине. – Хорошо выглядишь.

– Ты тоже, Эйб.

– Сэди! – закричал старик. – Сэди! Это мистер Крест!

– Кто?

– Йог! Тот, что с татуировкой!

– На лбу?

– Он самый.

Я удивленно покачал головой, глядя на Креста:

– Ты, наверное, знаешь всех на свете.

– Такая жизнь, – пожал он плечами.