Пропало лето. Спасите утопающего.

— А где же билет? — восклицает отец, уже не обращаясь ни к кому.

Жекино семейство подбегает к третьему вагону.

— Мы забыли дома Жекин билет, — обескураженно сообщает отец Надежде Ивановне.

— Всё в порядке, — смеётся она. — Билет у меня. Но где же он сам, Жека?

Жека, прихрамывая, подходит к вагону.

— Я, кажется, натёр себе ногу, — широко улыбаясь, сообщает он.

— Занимайте места! — строго приказывает проводница. — Живо!

Мама, папа и дед прощаются с Жекой, целуют его, мама шепчет последние наставления, отец похлопывает по плечу.

— Граждане! Поезд отправляется, — торопит проводница непослушных пассажиров и поднимается в тамбур.

Поезд плавно трогается.

И только тогда Жеку заталкивают в вагон. Он растерянно смотрит на родителей и деда.

— А как же… вещи? — неуверенно спрашивает он.

— Держи чемодан! — кричит отец и бросает чемодан в тамбур.

— Продукты, продукты!.. — кричит мама и бросает сумку вслед за чемоданом.

— Книги! — кричит дед и кидает связку с книгами.

В открытом окне появляется Валерий, все бросаются к нему. А он, высунувшись из окна, безуспешно пытается погладить свою овчарку, бегущую рядом с поездом.

— Валерий, смотри, чтобы Жека не отстал от поезда! — кричит Жекина мама.

— Следи, чтобы не упал с полки! — кричит Жекин отец.

— Не давай ему пить сырой воды! — кричит дед.

Валерий бесстрастно кивает головой.

— Не огорчайся, Валя, — кричит Надежда Ивановна. — Всё будет хорошо!

— Тебе хорошо, — срывается Валерий. — А мы — на всё лето к трём старым тёткам. Лето у меня пропало. Пропало лето!

По залитой солнцем улице Курепки, занимая всю проезжую часть, едут на велосипедах три женщины — три сестры Надежды Ивановны — тётя Саша, тётя Даша и тётя Маша. Тётушки едут, приветливо улыбаясь прохожим. Но вот через дорогу бежит крохотный чёрный котёнок. Он испуганно останавливается и, выгнув спину, угрожающе фырчит. Тётушки, нахмурившись, резко сворачивают в сторону и, миновав препятствие, снова улыбаются.

Продовольственная палатка-фургон на высоком берегу Курепки. У окошечка стоит, придерживая рукой велосипед, тётя Саша, старшая из трёх сестёр. Она протягивает продавщице мешочек для крупы.

— Взвесьте манной крупы, Зиночка. Пять кило.

— Александра Ивановна, взрослые мальчики, разве они будут есть манную кашу?

— Боюсь, не будут, — сокрушается тётя Саша. — Вешайте четыре.

— Может быть, три? — улыбается Зиночка.

— Хорошо. Три, — говорит тётя Саша.

— А если два? — смеётся Зиночка.

— Знаете что, Зиночка, — решает тётя Саша, — манка у меня ещё есть. Взвесьте пять кило овсянки.

Магазин культтоваров. Тётю Машу, младшую из сестёр, встречает пожилой завмаг, маленький, быстрый, с коричневой от загара лысиной.

— Мария Ивановна, вы пришли за подарком племяннику, — радостно приветствует он тётю Машу. — Я угадал?

— Да. Я хотела бы…

— Молчите, я знаю, что мы ему подарим. — С сияющим видом он ставит на прилавок игрушечную пожарную машину.

— Нет… — начала было тётя Маша.

— Молчите. Знаю. — Завмаг ставит на прилавок лошадку, заводную лягушку и резинового надувного крокодила.

— Мальчики уже большие, — говорит неуверенно тётя Маша. — И вообще… за подарком должна была бы пойти Даша… Она как-никак педагог и лучше разбирается в том, что нужно мальчишкам…

Аптека. Тётя Даша, средняя по старшинству среди сестёр, укладывает в сумочку лекарства, бинты, вату. Девушка-провизор помогает ей.

— Дикая нелепость, — улыбаясь, говорит тётя Даша. — Маша — дипломированный врач, а лекарства покупаю я… Нюрочка, мы с вами что-то забыли… Касторка, зелёнка, английская соль… Ну конечно, забыли рыбий жир.

— Бутылочку, Дарья Ивановна? — спрашивает Нюра.

— Гулять так гулять. Давайте для начала… дюжину!

Обтекаемый электровоз увлекает за собой длинный железнодорожный состав. Валерий и Жека в своём купе разложили на столике еду. Здесь и жареная курица, и котлеты, и домашние пирожки, и варенье, и яйца… Но Валерий и Жека не едят. Валерий мрачно поглядывает в окно, а Жека, зажав ладони между колен, — на Валерия. Мягко постукивают на стыках колёса поезда, и Валерию чудится, будто они совершенно по-человечески говорят:

«Про-па-ло ле-то… про-па-ло ле-то… про-па-ло ле-то…»

Дверь распахнулась, и в купе ворвался грузный мужчина в брезентовом плаще.

— Держи! — Он протянул свой портфель Жеке.

— Держи! — Он сунул Валерию свою шляпу и тут же взял у носильщика чемодан и какой-то ящик.

— Это наверх! — сказал он Валерию, передавая ему ящик, и тут же выглянул в коридор.

— Проводник, чаю!

Он сел, раскрыл свой пухлый портфель и вытащил из него сушёную воблу.

— Здесь кто? — спросил он, показывая на одно из нижних сидений.

— Я, — ответил Валерий.

— Держи!

Он сунул воблу Валерию.

— А здесь кто? — спросил мужчина про другое нижнее сиденье.

— Я… — ответил Жека.

— Держи! — Вторая вобла досталась Жеке.

— Здесь я! — Мужчина показал на Жекино место. — Я по-стариковски внизу, а ты молодой — наверх! Вам, молодым, кверху надо стремиться. — Он вытащил из своего необъятного портфеля тапочки и стал натягивать их на ноги. — Значит, договорились?

— Договорились, — робко произнесли ребята.

— Молодцы!

А грузный мужчина уже стягивал пиджак, мурлыча старую песню: