Пропаганда 2.0

В этом плане можно и следует прочертить разницу между идеологическим и художественным объектом в том, что художественный объект в первую очередь подчиняется художественным нормам, в то время как идеологический – идеологическим.

В одном из писем Ф. Степун интересно формулирует разницу между Буниным и Зайцевым как писателями [44]: «Мне кажется, что Бунин пишет как большой актер, который сливает[ся] со своими образами, раскрывает их чувства совсем изнутри, из последней глубины своей души, а Зайцев пишет как пейзажист. У него в руке кисть, на палитре краски, перед ним холст, и потому не получается того, что, быть может, наиболее важно во всяком творчестве, не получается творчества из ничего, то есть того творчества, о котором рассказывается в книге Бытия. Бунин, конечно, особенно горяч, страстен и волшебен».

Это всего лишь письмо. Но в нем очень четко поставлена разница между внешним вариантом описания (пример: Зайцев) и внутренним (пример: Бунин). Во втором случае резко возрастает эмпатия, которая и передается читателю. Кстати, читатель из-за этого перестает быть читателем, а погружается в другого человека, героя повествования.

Именно эмоции ищет человек в художественной литературе, как, кстати, и в пропаганде. Вне рациональной сферы находится и политическая реклама. В политике важны только эмоции. К такому выводу пришел американский политический психолог Дрю Уестен, посвятивший этой теме свою книгу «Политический мозг» ([45], см. также его интервью [46–48]).

Можно также выделить пропаганду мобилизационную и демобилизационную, как это делают польские исследователи [49]: «Советская пропаганда в основном делала ставку на массовые мероприятия, та система требовала участия в важных государственных акциях всех граждан, она была мобилизационной. Путинская система имеет демобилизационный характер: достаточно, чтобы люди сидели у телевизора и впитывали соответствующую порцию пропаганды. Только время от времени от них требуют, чтобы они сходили на выборы и проголосовали как нужно. А если они не придут на выборы, результаты можно фальсифицировать, так что народная активность не так уж важна… Никто не ждет, что люди будут ходить на первомайские демонстрации. Лучше всего, чтобы они просто не мешали властям».

По сути, цензура – это способ управления вниманием, который носит физический характер, как если бы у нас включался свет в квартире только при чтении «правильных» книг. Управление вниманием должно работать, когда нет никакого управления. Школа, работа всегда имеют внешний «смотрящий глаз». Внимание дома – это личный ресурс каждого. Поэтому его стараются захватить.

Таким новым способом овладения индивидуальным вниманием стали видеоигры. А. Чаадаев отмечает интересную характеристику – война между Россией и Украиной появилась в играх раньше реалий, как, кстати, и в фантастике: «Масштабное вторжение игрового мышления в нашу повседневность – глубокий и серьезный процесс: игра стала техникой привлечения и удержания внимания, мотивации, энергии человека. Игра превратилась в еще один тип медиа, наряду с привычными радио и ТВ; именно через игры транслируются те или иные жизненные установки, модели поведения, социальные стереотипы, культурные нормы и даже «горячая» политика. Например, в первых версиях исторической стратегии «Цивилизация», выпущенных в 1990-е, предлагалось основать Киев и Минск, играя за русских, а в 2000-х среди исторических русских городов остались только те, которые находятся на территории современной РФ. Факт, что как средство воздействия на массовое сознание игра не уступает в эффективности новостям, художественной литературе или киноискусству» [50].

А недостаточная информация приводит к неадекватным решениям. Вот мнение А. Венедиктова по поводу нехватки информации, а также того, что человек, в данном случае В. Путин, находится в рамках модели мира своего поколения [51]: «Если у президента неполная информация или искаженная, или неточная, или ошибочная, или опоздавшая, то и решение будет соответственным. Там не глупые люди. Там люди разных взглядов. Повторяю: люди разных политических и этических взглядов, что в политике немаловажно. Но Владимиру Владимировичу, как и мне, человеку моего возраста, ближе сверстники. Поэтому я могу сказать, что ему ближе Сергей Борисович Иванов и Николай Платонович Патрушев. И это костяк людей, принимающих решение. Это глава администрации и секретарь Совбеза. И это люди одинаковых взглядов и одинакового воспитания. Поэтому есть вещи, которые они не понимают и которые они не могут предсказать». Модель мира не допускает отклонений, что мешает принятию правильных решений.

Как видим, если не с помощью цензуры, так с помощью улучшения своего собственного месседжа достигается нужный результат. При этом все поняли, что сегодня при избытке информации главным ресурсом становится внимание потребителя информации. Взрыв развлекательных жанров четко демонстрирует, куда именно уходит внимание. Цензура является самым примитивным способом управления нашим вниманием.

Литература