Пропаганда 2.0

Сегодня нужный уровень шума поддерживается с помощью огромного количества троллей [26]. Они освоили социальные сети, выступая в роли индустриального информационного потока там, где он по определению должен быть индивидуальным.

Создаются отдельные сайты, которые пытаются бороться с неправдивой информацией. Один из них – сайт СтопФейк [27]. Но работа по опровержению требует гораздо больше усилий, чтобы доказать обратное. И главным ее недостатком считается то, что обвинение получает одна аудитория, а опровержение этого обвинения – другая. Тем самым косвенно происходит вновь распространение неправдивой информации, поскольку ее надо упомянуть, чтобы опровергнуть. Сегодня созданы целые сети фиктивных сайтов, которые можно отследить по тому, что они исходят из одного источника [28].

С. Самадашвили подчеркивает [29]: «Другой целью, к которой стремится Россия в своей информационной войне, является создание и поддержание инфраструктуры для вхождения в западное информационное пространство, чтобы запускать общественные реакции, нужные для России, которые в свою очередь повлияют на политиков. Российская стратегия проникновения на Запад включает в себя комплексную сеть экономических интересов, паблик рилейшнз и информационных технологий. Опираясь на блокирование в своем собственном информационном пространстве, Россия воспользовалась преимуществами открытой информационной и экономической среды на Западе, чтобы продвигать свои интересы. Множество компаний по паблик рилейшнз, экспертов и журналистов, как и хорошо координированная армия российских троллей в Интернете, служат инструментами для продвижения российских интересов на Западе».

Пропагандистские модели влияния все время меняются. Они учитывают как новые технологии доставки сообщений, так и новые технологии влияния на человека. Да и интересы самого человека претерпевают серьезные изменения. Тот тип человека и его интересов, который был характерен, например, для Советского Союза, постепенно сходит на нет.

Сегодняшнее цензурирование приняло форму скорее усиления своего сообщения, чем блокировки чужого, как это было ранее. Все это связано с тем, что социальные медиа мешают блокировке старого типа. Текст все равно проходит в публичную плоскость. Вместо этого создаются команды троллей, которые способны «индустриально» охватить Интернет.

В свою очередь, Ж. Бодрийяр говорит об оперировании симулякрами [29–31]. Понятием симулякр пользуются даже росийские военные, разрабатывающие сферу рефлексивного управления противником [32]. Симулякр, по Бодрияру, маскирует отсутствие настоящей реальности. Именно этим, например, он объясняет создание Диснейленда: «Имажинерия Диснейленда не является ни истинной, ни ложной – это машина апотропии, призванная регенерировать фикцию реального в противоположной плоскости. Отсюда слабость этого воображаемого, его инфантильное вырождение. Этот мир претендует на то, чтобы быть детским, чтобы убедить в том, что взрослые находятся в другом месте – в «реальном» мире, – и скрыть, что настоящая инфантильность повсюду, и это инфантильность самих взрослых, которые приходят сюда поиграться в детей, чтобы ввести самих себя в заблуждение относительно своей реальной инфантильности».

Употребленный термин «апотропия» означает «сдерживание, отпугивание» (см. о нем [33]). Ее примерами являются ядерная война, которой нет, камеры видеонаблюдения в гипермаркете, хотя они могут не работать.

И последний вариант ухода от контроля индивидуального сознания в принятии или непринятии информации лежит в более глубинной когнитивной сфере, к которой начинают подступать исследователи, говоря о когнитивной безопасности [34–36]. Можно ориентироваться на смену фактажа, как это делают реклама или паблик рилейшнз, а можно менять когнитивную структуру, то есть более общие правила мышления.

Мир потерял свою устойчивость, характерную для прошлого. Если раньше человечество концентрировало свои усилия на трансформации физического пространства, то сегодня оно имеет возможности менять виртуальную картину мира с помощью нового типа технологий. Е. Островский называет эти технологии гуманитарными [37–38], М. Гельман обозначает свою профессию как гуманитарный инженер [39], правда, Сталин уже именовал писателей инженерами человеческих душ.

Еще одним вариантом современной цензуры стал контроль с помощью нарративов. Американские военные давно исследуют причину того, почему нарративы «Аль-Каиды» воспринимаются как более достоверные, чем их собственные (см. один из примеров такого исследования [40]). Для анализа были использованы многие объективные методы, включая нейронауку, которая продемонстрировала роль тех или иных веществ, которые выделяет наш мозг при чтении, и того, как они влияют на эмоции и поведение человека. Достаточно часто изучаются методики создания достоверности. В целом это совершенно новое направление, поскольку литературоведение не имело такого рода объектиного инструментария (см., например, исследования в Институте кретивных технологий [41–43]).