Пропаганда 2.0

СССР пришлось по-новому переписать историю мира, создав свою собственную точку отсчета 7 ноября 1917 г. Такие ключевые точки времени в виде государственных праздников создавали циклическое время, которое не походило на линейное, что создавало определенный уровень архаизации.

Модель создания героя работает на стыке сверхнегативного события со сверхпозитивным. Герой отдает свою жизнь ради коллективного блага. Его делают победителем, несмотря на индивидуальный проигрыш в виде биологической смерти. Но смерть биологическая заменяется жизнью социальной в виде создания из него героя.

Негативные события, как оказывается, могут легко перекодироваться в позитивные. Гибель Челюскина превратилась в геройский подвиг – спасение челюскинцев. 13 февраля 1934 г. тонет пароход «Челюскин», раздавленный льдами. 104 человека остались на арктическом льду.

Но беда превращается в победу. Людей спасли самолетами, а летчики стали первыми героями Советского Союза, награжденными этим новым высшим орденом страны. Челюскинцев и их спасителей-летчиков чествовали как героев. Появились даже оригинальные имена для новорожденных, например, Оюшминальд (Отто Юльевич Шмидт на льдине) по имени руководителя экспедиции [3].

Имеем следующий вариант перехода к сакральности: герой в роли возможной жертвы совершает подвиг, который переворачивает негативное событие в позитивное. Герой, как правило, спасает от гибели иных людей, но погибает сам. В случае челюскинцев летчики остаются живы, но в ходе операции их также приходилось спасать из-за аварии самолета.

В результате на следующих этапах информация о сакральном тиражируется, становится обязательной для изучения. О данном событии теперь можно говорить только как о сакральном, разрешенным становится только один тип информирования, все другие альтернативные интерпретации запрещены и невозможны.

Самую системно ориентированную информацию получают дети [4]: «Литературные произведения для детей, созданные в Советском Союзе в 30—50-е годы представляют собой один из наиболее идеологически нагруженных типов текста. С их помощью ребенок вводится в мир нормативных ценностей, присущих обществу. Особенно это относится к учебным текстам, специально отобранным и обязательным для прочтения. Хрестоматии и книги для чтения выполняют важнейшую функцию: они знакомят ребенка с идеологическим календарем, героическим пантеоном, дают представления об «истории» и «географии» той страны, в которой он живет, очерчивают границы мира, который должен восприниматься как «свой». Заключая в кавычки слова «история» и «география», я имею в виду не предметы, изучаемые в рамках школьного курса, а тот комплекс знаний о прошлом времени и окружающем пространстве, который содержится в книгах для чтения».

Дети – главные потребители картины мира, поэтому здесь требуется особое внимание. Кстати, Советский Союз создавал не только своих героев для всех национальностей или профессий, но были и дети-герои. То есть героев сегментировали по всем правилам.

Государства управляют своей сакральностью, создавая новые сакральные пространства и новых героев. Вспомним битву за целину советского времени или «Малую землю» Брежнева, созданную на глазах живого поколения, поэтому породившую параллельно массу анекдотов. Введение нового сакрального объекта гораздо сложнее, чем удержание внимания на старом.

И это характерно для всех стран. Один из последних американских примеров создания героизации – книга и фильм «Американский снайпер» [5–6]. Кстати, герой никогда не будет называться киллером, он хоть и убивает, но убивает «правильно». И тут сразу возникло столкновение сакральных систем. Мусульманские студенты одного из американских университетов требуют убрать фильм из кампуса. В их петиции пишется [7]: «Это фильм, который увековечивает неверные и негативные стереотипы о мусульманском сообществе, которые многие организации в кампусе пытаются развеять. Но это не все. Фильм романтизирует войну и прославляет идею насилия».

Однако за первые четыре месяца фильм принес почти 350 миллионов внутри США и почти 195 миллионов за ее пределами [8]. Бюджет самого фильма составил почти 60 миллионов. Вероятно, на эти финансовые результаты повлияло и то, что в ответ на обвинения в расизме была развернута другая антикампания со стороны создателей фильма (см., например, рассказ переводчика снайпера в Ираке, что тот не расист [9]).