Пронзающие небо

Я почти ничего не могу рассказать тебе, Алеша, о снежной колдунье, как, впрочем, и никто из смертных, ибо никто не был еще в ее владениях, а если и был, то назад не возвращался — известно только, что живет она далеко-далеко на севере, за полями, за лесами да за снежными долами, за морем по которому плавают ледяные горы, и еще дальше за просторами где всегда холод, где круглый год лежит снег, а вместо земли лед, где-то там, за вьюгами, за пронзительными ветрами, за холодом и голодом стоит ее ледяной дворец… Это все, что я могу сказать тебе Алеша про снежную колдунью.

Алеша аж содрогнулся, как только представил себе путь ко дворцу Снежной колдуньи; виделась ему бесконечно тянущаяся дорога по открытому, бескрайнему полю — заснеженному, продуваемому ледяными ветрами. Оставить дом! Какой ужасной показалась теперь ему эта мысль и он подумал: "а, быть может, все обойдется — быть может, этой ночью сны вернуться и не надо будет никуда идти?

Старец Сергий посмотрел на него и, словно бы прочитав его мысли, сказал:

— Сны не вернуться.

— Да, да. — с готовностью подхватил Алёша. — Так и я и знал, и надеяться то было не на что. Значит пойдём. Я, Оля, и… А Вы пойдёте?..

— Вот про это то… — начал было Старец, но тут же осёкся.

И тут впервые и Алёша и Оля увидел, что — это не некое лесное божество (а именно таким представился им Дубрав вначале), но человек, которого тоже терзают какие-то сомнения, и видно было, что он смутился от этого Алёшиного вопроса, и, стараясь скрыть смущение, повернулся к печи, подул, на затухшие уж было угли, и снова там полыхнули, затрепетали в стремительном танце изгибистые языки. Потом старец подошёл к окну, и, не глядя на ребят, проговорил:

— Видите ли — многое меня здесь удерживает. Ведь есть люди, тяжко больные — они на мою помощь надеются… Эх-х…

Видя, как он смущается, Оля ласково на него взглянула и проговорила:

— Ну, ничего-ничего — конечно, вам лучше здесь остаться. Мы и за то, что вы нам рассказали, очень вам благодарны…

— …Да, конечно. — всё с тем же сомнением в голосе, медленно проговорил Дубрав, и тут же добавил. — Только я вас без своей помощи конечно же не оставлю. Ведь и звери и птицы — все служат мне. Так принесут вам и еду и может какую записку от меня…

— Ну вот, как хорошо, что мы читать научились! — ласково улыбнулась Оля.

— Да, да. — всё в тех же сомненьях проговорил Дубрав, и с тяжёлым вздохом опустился на стул.

— Ладно! — махнул рукою Алёша. — Вы только родителям не рассказывайте, а то они… — и тут снова ледышка его сердце пронзила, и заговорил он со злобой, всё повышая голос. — Ведь не выпустят! Да — не выпустят! Даже и вас в этом не послушаются; пошлют за каким-нибудь учёным лекарем, а что этот самый лекарь сможет?! Что смыслит он?! Только время драгоценное уйдёт! Ведь мать слезами изойдёт, и отца уговорит — не выпустят, не выпустят они меня!..

Тут Оля провела своей ладошкой по его волосам, но Алёша так разошёлся, что и не замечал этого:

— …Можно подумать — я раб им! Или маленький!.. Да какой же маленький, когда мне уже шестнадцать лет…

— Алёшенька, бедненький ты мой… — Оля обдала его своим молочным дыханием, а по щеке её слеза покатилась.

Алёша резко оборвался, взглянул на неё, содрогнулся от боли, от сожаления, и сжал леденистый нарост на груди:

— Всё он — холодит то как, не хочет выпускать. Ну ничего, ничего — мы ещё поборемся…

На какое-то время наступила тишина, и слышно было, как на солнечной улице засмеялась, резвящаяся со снежками детвора — там был совсем иной, не ведающий этих страстных тревог мир.

И тут вошли матушка с батюшкой, за ними бабушка с дедом. Старец сказал следующее:

— Сыну вашему тепло нужно, теплу и телу его и духу — любите его, как что попросит так исполните, а на ночь одевайте его потеплее, так только он мерзнуть поменьше будет…

— Ох, ну спасибо вам! — стали кланяться домашние.

— Да не за что. — смутился старец.

— А теперь к столу пожалуйте. — проговорила матушка.

…За столом завязался разговор: Старец, согревшись добрым медом, рассказывал всякие необычайные истории из своей лесной жизни. Родители с интересом слушали его, а Алеша тем временем нашептывал Ольге:

— Раз ты собралась идти, так собери дома мешок с едой, возьми еще кремний, хотя, впрочем, я сам возьму кремний… ну и ты возьми, нам, видно, пламя часто придется выбивать…

— Да, конечно…

— Ну вот и хорошо…. Ну а я отцовский охотничий нож прихвачу, авось в пути какого зверя удастся изловить…

Дубрав поднялся, поклонился хозяевам, распрощался с ними….

А Алеша даже и не замечал этого, он все нашептывал Ольге:

— Значит завтра по пятым петухам встречаемся у двух березок. Пойдем по дороге на восток к Янтарному тракту. Там мы и расспросим, куда дальше идти. И смотри не опаздывай — я тебя ждать не буду.

Оля кивнула, пошла было к дверям, но на пол пути повернулась к Алеше и сказала:

— Ты будь там сегодня осторожным…

— Ладно, — Алеша придвинулся поближе к огню. — я, быть может, сегодня вообще спать не буду.

Ольга ушла, привычно скрипнула дверь в сенях…