Мишка повернулся лицом к выходу в коридор. Они оба замерли в ожидании, не сводя глаз с чернеющего в стене проема.
Из темноты вышла девочка.
– Ба! – поразился Мишка. – Каролина! Ты как здесь?
– А я смотрю, Щеглов куда-то побежал, – Каролина невинно хлопала большими карими глазами. – Потом ты за ним. Ну а я за тобой. Интересно стало.
– Ты, это, – Мишка почесал нос, – вышла бы отсюда. У нас тут мужской разговор будет.
– Нет, я останусь, – твердо ответила Каролина.
– Останешься? – удивился Мишка. – А ты потом меня не сдашь?
– Не сдам. Можешь не беспокоиться.
– Хотя, – Мишка презрительно посмотрел на Щеглова, – эта крыса протухшая так и так наябедничает. Да, козья морда?
Витя молчал.
– Ну, – Глушков подмигнул Каролине, – сейчас ты увидишь, как я из этой сосиски котлету сделаю!
Витя думал, что Каролина его остановит. Не может, не должна девчонка допустить драки. Но глаза ее стали холодными, и она произнесла то, что он меньше всего хотел бы услышать.
– А давай. Сделай из него котлету. И я смогу убедиться, что Щеглов – настоящий трус.
– Трус-трус, – согласился Мишка. – Еще какой! Такой, что и равных нет. Вот увидишь, он даже не попытается сопротивляться. На коленях прощения просить станет. Только это ему не поможет. Я все равно его отмутужу. А после уши узлом завяжу. Он мне за все ответит. И за козла, и за осла, и за статуэтку.
В этот миг Витя забыл о Стране Кошмаров, о ее Королеве, о чудищах, что вот-вот хлынут в наш мир. Он забыл о самом Короле. Даже о том, ради чего здесь очутился. Он помнил только фразу, сказанную Каролине: «Глушков свое получит. Клянусь». И боялся лишь одного – что не сможет сдержать свою клятву.
Мишка двинулся на него. Щеглов снова попятился, держа перед собою ножку от стула. В следующую секунду Глушков резким движением вырвал из Витиных рук оружие и швырнул его себе за спину.
– Получай! – Он саданул Витю кулаком в челюсть.
Витя упал.
– Нормально? – спросил Глушков. – Еще хочешь?
«Тебя бьют, а ты все равно поднимайся», – звучали в Витиной голове слова Толика.
Он встал.
– А га! Значит, хочешь, – осклабился Мишка и снова заехал.
Витя перелетел через сломанную табуретку и опрокинулся на спину.
«Тебя бьют, ты падаешь, а потом все равно поднимаешься».
Витя снова стоял на ногах.
– Тебе мало? – удивился Глушков. – Сейчас так вломлю, что больше не встанешь.
Вите показалось, что в глазу у него сверкнула молния. А потом все исчезло.
– … семь, восемь, девять. Нокаут! – услышал Щеглов где-то в тумане.
Стоящий над ним Глушков победно лыбился.
«Снова бьют – опять поднимаешься. Тогда даже самый сильный отступит».
И Витя, с трудом, из последних сил поднимался. Мутило. Голова кружилась, как вертолет. Левый глаз заплывал – он почти ничего не видел.
Пошатываясь, Витя сделал шаг на врага.
Глушков оторопел. Увидеть такое он точно не ожидал.
– Ладно, Щеглов. Все, закончили, – сказал Мишка. – Прощаю.
– Зато я тебя не прощаю, – Витя наступал на Глушкова.
– Да хорош тебе, Витька, – Глушков отступил на шаг.
– Убью, – прошипел Щеглов.
– Э, да хватит уже, – теперь пятился Мишка.
Витя, грозно наклонив голову и сжав кулаки, надвигался на него.
Пятясь, Мишка споткнулся о торчащую из мусора железяку, на секунду потерял равновесие, пошатнулся, и в этот миг кулак Щеглова выстрелил ему в нос.
– Ой! – вскрикнул Мишка и приземлился на зад прямо в кучу сырого тряпья.
Из его правой ноздри на губу сползла струйка крови. Мишка ощупал нос и поглядел на ладонь. Увидев, что пальцы испачканы красным, Глушков побелел. Руки его задрожали. Глаза наполнились немым ужасом. Непобедимый силач страшно боялся крови.
Витя замахнулся опять.
– Не бей! – жалобно взвизгнул Мишка, защищая лицо рукой, и принялся, елозя задом по мусору, отползать к стене.
В коридоре вновь раздались шаги. Только сейчас Витя вспомнил о Короле. Теперь это точно он!
Из проема выскочили Катя и Толик.
– Что здесь происходит? – крикнула Катя, увидев брата с подбитым глазом и сидящего у стены Глушкова.
– Он струсил, – ответила Каролина и показала пальцем на Мишку.
– Струсил. Струсил, – скулил Глушков, размазывая по лицу слезы и кровь. – Только скажите ему, чтобы больше не бил!
А в коридоре снова звучали шаги. Тяжелые, гулкие.
– Король? – Толик испуганно вжал голову в плечи.
– Я не король, – ответил ввалившийся в проем бородатый мужчина. – Я сторож, ребята. Я просто сторож.
– Как просто сторож? – поразился Витя. – А где же Король?
– Время уже 13:03, – Катя посмотрела в свой телефон. – Король не придет?
– Отчего ж не придет? – сказал сторож. – Он здесь. – И поглядел на… Каролину.
30
Голова Каролины мелко затряслась. Она стала вытягиваться, превращаясь в большое яйцо. Кожа стала белой, как мрамор. Нос ввалился. Вместо глаз образовались две пустые, как у скелета, дыры. На месте рта появился кривой черный провал. Вместе с головой вытягивалось тело. Оно росло. Поднималось под потолок. Стала другой и одежда. Теперь Король был одет в черную, до пят, мантию, а голову его покрывал фиолетовый капюшон.